Борис Баум. Миниатюры.

[Баум]

Я, публикую тот материал, который достался мне в наследство от папы, он писал миниатюры.

"Друг, будь счастлив на Родине".
Немецкая тема уже потеряла былую остроту, но она осталась в нашей памяти. Более миллиона казахстанских немцев оказались намертво запутанными в тесном клубке политических разногласий и были вынуждены вернуться на Родину. Германия показала всему миру глубокое уважение к своей Конституции, Государственности, уважения к своим гражданам. Правительство Германии с честью справилась с трудной контрольной по немецкому....

Контрольная по немецкому...
В нашей маленькой восмилетней школе завтра тяжёлый день, наша учительница по немецкому назначила контрольную. По выпавшему снегу бегает ребятня, а старшеклассники готовяться. Учительница молода, но строга! Я делаю вид, что учу, мама печёт блинчики, отец с Аркашей Меленбергом лампами палят кабана. Завтра первая в моей жизни контрольная по немецкому.... Откуда было мне знать, что после армии женюсь на Мильке и перееду из Васильевки в далёкий Дортмунд и каждый выход из дома будет подобен контрольной...

Карих Мария Давыдовна-"Расчет".
Карих М.Д. в 1943г было 14-15лет, работала в колхозе, ограничена в правах, род занятий-трудовая повинность.
Рассказ Карих Марии Давыдовны: "Летом в 1943году я договорилась об обмене пшена на одежду с городскими, место выбрала сама в 5-7км от места работы. После работы взяла телегу и думала быстро туда и назад. Но через 2км сломалось колесо у телеги, то да сё-время прошло, на проверку опоздала, а за это отправляли в лагерь. Я встала на колени под окном, твой отец открыл дверь и сказал:"Иди". Я ушам своим не поверила.
Однажды, у рыбаков выпросила для него большую рыбу-не взял. После войны видела его пару раз, но кто он и кто я? В 1961году пригласила в его в гости с семьёй, но он не смог, умерла его мама. А сегодня иду, а навстречу Вы, вот залучила Вас в гости - хоть так долг отдам."
После войны Мария Давыдовна вышла замуж, у её большая семья. "Прошло время, нас освободили от ярма, но я так и не почувствовала себя человеком и сейчас просыпаюсь в тревоге, что опоздала на проверку. У меня души нет, вся тогда сгорела, не знаю как я могла воспитывать своих детей, когда ударю - плачу!"-говорила она подвигая тарелку, пряча искривленные от трудов пальцы. Это было примерно в 1969-1970гг.

Драка.
"В начале сентября 1947года, я приехал на зерноток пос. А..., издали увидел скопление народа, в основном состоящего из женщин и подростков. Четыре женщины ногами избивали девочку-подростка лет 14, одна из них била черенком метлы. С трудом отбил девочку, вызвал милицию, переписал фамилии хулиганок, девочку отвез в райбольницу, где на вторые сутки она скончалась не приходя в сознание. Я дал задание прокурору, начальнику милиции, председателю суда-разобраться. Шесть свидетелей и четыре избивавшие женщины утверждали; что девочка 14лет, немка Ф..., оскорбила их национальные и патриотические чувства утверждая: что в силу своего возвраста не принимала участие в войне 41-45г.г., не убивала советских людей, не виновна что родилась немкой. Остальные свидетели- немцы, не имеющие гражданства, в связи с чем не могут свидетельствовать.(27чел.)
В целях сохранения единства населения пос. А..., решено было переквалифицировать статью обвинения, как драку по причине личной неприязни немки Ф..., к неизвестному лицу совершившему убийство. Четверых женщин принимавщих участие в драке приговорили к 15 суткам исправительных работ по месту жительства. 15 суток сменяя друг друга милиционеры на току охраняли мир в пос. А.... Это была третья безнаказаная насильственная смерть в этом поселке от рук граждан СССР в 1947году."
(предрайисполкома К.Д.Д.)

Обида. Нелюбинка. .
Меня шестилетним мальчиком привезли в Казахстан, я выжил, как говорила мне мама благодаря заботе бабушек и тому что наше семейство было дружным и большим. На улице я подвергался гонениям, так как в селе нас было мало, понятно как обзывали нас и били, у многих мальчиков , отцы не вернулись с войны. Если власти Германии пригласят нас вернуться на Родину, то наши власти не выпустят. Это понятно как дважды два! Ну если этот фантастический случай произойдет, то я уехал бы на Родину не раздумывая. Обиды есть! Когда нас немцев звали в Россию, то специально оговаривалось, что мы не будем участвовать в политике, а заниматься чисто хозяйственной деятельностью, мы прибывшие сюда честно выполняли эти условия и не принимали участие в войнах, политике, революциях. Россия не выполнила многих условий своего приглашения, благодаря старанию немецкого народа В Поволжье были созданы по европейски очень приличные предприятия
сельскохозяйственного, перерабатывающего и промышленного назначения, в революцию многие из них были уничтожены, разорены, а уцелевшие после революции были национализированы. Во время войны наш народ был огульно обвинен в фашизме и выслан в Казахстан, а имущество было просто украдено у него. Если говорить прямо, то с русским народом нельзя держать договор, история этого народа говорит о том, что договоры этот народ нарушает, а сваливает на постоянно меняющееся государственое устройство, политику. Хочу добавить, что в нашей области больше 40сел имеют процент немецкого населения почти 100%, а школы нет ни одной, я как то заикнулся об этом-сразу прослыл националистом. Как же так? Русский язык учи, ведь ты интернационалист, а немецкий не смей, прослывешь националистом. Моя Родина Германия, мои предки на этой земле работали со времен Екатерины, а я уеду отсюда нищим, будто столько поколений моих предков были бездельниками.
Сентябрь 1992 год

Тетя Эрна.
Тетя Эрна приезжала к нам накануне начала учебного года, я сопровождал ее по магазинам и базарам, сделав за 2-3 дня 6-7 вылазок она покупала зимние вещи и школьные принадлежности, ходить по городу с ней было интересно, она могла остановиться в любом месте и увидеть то, что я не видел, хотя проходил тысячу раз. Однажды, в окне на первом этаже на подоконнике она увидела очень красивое комнатное растение, она бедная потеряла дар речи, мы долго стояли и разглядывали, пока не стали на нас обращать внимание. Об этом случае я вспомнил и рассказал домашним спустя месяц, на следующий день мы с мамой пошли на это место, растение стояло также на подоконнике, но уже отцвело, хозяйка безплатно дала три или четыре отростка, мама вырастила их и торжественно подарила тете Эрне. Простое растение с большими мясистыми листьями толстыми стеблями и множеством голубых цветков среднего размера почему то понравилось ей?. Весной растение расцвело, тетя Эрна 3-4 дня подряд бегала на почту и звонила маме и взахлеб рассказывала о красоте цветков. Это был мамин сюрприз, говорили, что тетя Эрна от счастья обладания этим растением даже прослезились. Однажды, тетя Эрна была на семинаре на ферме в поселке "Оренбургское" Тарановского района и увидела там коров бурой латвийской породы она потеряла покой и сон пока с помощью....... не завладела маленькой телочкой. Корова из нее получилась крупной, а доилась она сливками, как говорила тетя Эрна. Она шла и видела все вокруг, подмечала и запоминала, около сельского магазина она слету завладела красивой безпризорной кошкой-крысоловкой, давно ее выглядывала, а тут прямо в руки пошла, крысы ее сарай обходили стороной, потому что кошек у нее было всегда больше пяти, она говорила приятнее кормить кошку, чем крысу. Она любила животных и знала в них толк. В Германии тете Эрне многое нравилось, кое-что не нравилось, но рядом были любимые ей люди и она смирилась, но коровушек своих она вспоминала часто. Вот и все, что я смог вспомнить о тете Эрне. Тоже не густо.

Викентьевка.
Изрядно выбитая дорога ведет нас к поселку. Справа и слева лежат в развалинах дома, на месте прежних колодцев зияют опасно провалы, все деревяное и железное отсутствует, посреди улицы валяется крыло мотоцикла "Урал" и крышка багажника "Москвича". В переулке четыре парня собирают в развалинах кирпич на продажу. Викентьевка над тобой тот же воздух, вокруг звенящая летним зноем степь, но нет в тебе души.

Вера со столовки.
Верка со столовки имела формы могучие, разбитной язычок и неутомимую жажду любви, у многочисленных кавалеров не возникал вопрос о существовании души у Верки.

Мариновка.
Сразу за Барсуковкой по правую сторону дороги стояло большое село Мариновка, его уже нет. Когда то давно здесь жили люди, растили детей. В тени огромных тополей в летнюю жару бегала многочисленная ребятня. В сараях хрюкали свиньи, на пастбище паслись большие коровы. Я стоял посреди Мариновки один, от пустоты звенело в ушах, глаз не зацепился за что-нибудь живое и опустился к земле - алюминиевое кольцо от гардины лежало в дорожном песке. Все! Мариновка! Все!

Мариновка.
На куче того, что называлось раньше домом лежала железная спинка кровати с ржавыми шариками, оцинкованый умывальник зиял рваными дырами в корпусе и давно утратил свою первоначальную форму. В высоте шумели тополевые листья и далекий самолет чертил свою дорогу в дальние страны.

Кладбище.
Плохо протоптаная дорожка петляла среди холмиков и оканчивалась на хорошо убранной под лопату площадке. Могилка была покрашена и прибрана, в сторонке на двух кирпичах лежала по - немецки аккуратно заточеная штыковая лопата. Полынь и конопля стояли стеной. Справа щерясь в небо ржавыми остриями высокой оградки - могила "Якова" далее прочитать невозможно. Я остановился и начал перебирать всех односельчан с именем "Яков", видно и меня через тридцать лет никто не вспомнит.

Викентьевка.
Под деревьями на новой зеленой траве лежали куски голубой керамической плитки. Я собрал её в ржавое ведро и отнес в кучу. То место зазеленело. Время неизбежно уберет остальное. Давно нет поселка, овцефермы и магазина. Мне до сих пор чудятся голоса моих односельчан переговаривающихся между собой на улице и мою маму идущую с булкой хлеба. Это умрет со мной.

Родина.
Часто я вспоминаю мою Викентьевку, мамину Мариновку и задаю себе вопрос: "Что такое Родина?". У каждого свой вариант ответа и пусть он его считает единственно верным. Но старый Гассельбах из Целиноградской области незадолго до кончины сказал мне о том, что Родина там где прошло твое детство и очень жалел что не посетил в последний раз Родину. Поэтому я стою сейчас здесь, посреди улицы моей опустевшей Викентьевки и вслушиваюсь в тишину моей Родины. Ее не выбирают.
2001год.

Йоська.
В доме через улицу жил мой друг Йоська, утром я подходил к калитке и свистел ему он отзывался мне. Все лето мы проводили вместе. Мы доверяли друг другу самые сокровенные тайны, делились нехитрым мальчишеским добром по - братски. Наши велосипедные прогулки доставляли много беспокойства нашим домашним. Я сейчас стою посреди нашей улицы и хочу свистнуть, чтобы ты отозвался.

Дорога.
На меня несется настоящая дорога с колдобинами и ямами, кидает из стороны в сторону, но мне очень надо. Я смотрел в спутниковую карту на месте моего прежнего дома пустота, но у меня свидание с ним, с кучей того, что было на протяжении тридцати лет было моим домом. Я вспоминаю с какими трудностями мы добирались в Викентьевку из Кустаная, чтобы обнять родных, обмякнуть дома душой, поспать на самой мягкой подушке. И назад в неуют общежитий. Трудная дорога - в воспоминания..

Штанишки.
Папа сегодня пошел на работу в новых штанах, а выстираные старые висели на веревке. Мы с мамой сходили к соседям и попросили швейную машинку. Мама сняла с меня штанишки быстро распорола получилась выкройка, по этой выкройке сшила мне новые штанишки и старые "на свежую нитку". На следующий день Викентьевка была у моих ног, даже перелицованные штанишки были новостью. Если было возможно перелицевать жизнь и пустить в повторный обиход.

Пуговица.
На автобусной станции я нашел зеленую красивую пуговицу. Мама уже дома задала вопрос: "Почему я не нашла, а ты все вечно находишь?". Я ответил: "Я маленький и ближе к земле, вот потому!" Три дня в наказание я просидел дома. А на следующий день Викентьевка опять была у моих ног, на поясе перелицованных штанишек болталась накрепко пришитая мамой зеленая красивая пуговица.

Коляска.
У бабушки в хозяйстве имелась самодельная коляска, все лето я катался на ней представляя себя шофером. Однажды, колесо отвалилось, я перепугался и поставил коляску в укромный уголок. Через три-четыре дня дедушка смастерил мне легкую коляску с удобным сиденьем и настоящим рулем. Мой мариновский дедушка был суров, он сильно любил меня, вникал в мои детские проблемы и по возможности старался их решать. В моем арсенале игрушек появился самодельный кран, бульдозер, самосвал из магазина и еще много чего, но коляска запомнилась на всю жизнь. Вот так, сквозь пальцы, утекает жизнь, как этот мариновский песок с дороги.

Эхо жизни.
Мы желаем лучшей доли своим детям. Я думаю иначе; пусть им встречаются на жизненном пути трудности, пусть им тяжело достается кусок хлеба, но пусть они избегут моральных потерь. Я не пожелал бы врагу моей участи: в Викентьевке и Мариновке остались могилы моих предков, здесь остался мой воздух и вода, мои друзья рассеялись и затерялись. Они не меньше меня переживают большую утерю - потерю Дома.

Я - немец.
Я живу в Германии с 1993года, у меня пятеро детей, восемь внуков и четыре внучки. Я занят работой и семьей, мне не приходится скучать, потому что к этому не располагает жизнь. Но, иногда, раз и озарение и вспоминается сказочное детство. Я не впечатлительный и не позволяю себе окунуться в воспоминания, но на этой земле я умываюсь слезами от воспоминаний. Я прошелся по заросшим травой дорогам разрушеной Викентьевки это мне нужно для ощущения полноты жизни. У меня есть новая Родина, с гордостью я говорю: "Я немец, это моя земля!". Но я помню тебя моя дорогая Викентьевка и с нетерпением жду нового свидания с тобой - когда соскучусь.

Друзья.
Наличие друзей это заслуга обстоятельств, нежели личных качеств человека, но не буду утверждать это уверенно. В фатерлянде за семнадцать лет мы многих похоронили, живые отдалились от живых, мои односельчане стараются отмазаться от моего организаторского пыла, удаляясь от меня легче забывается прошлое - говорят они. Друга я нашел посредине, между бывшей Родиной и настоящей Родиной. Теперь у меня в Казахстане есть две привязанности.

Место.
Только через семь лет мне посчастливилось попасть на место механика. Произошло это на удивление просто, хозяин сквозь грохот чесальной машины крикнул: "Завтра выходи механиком". С первых дней работы на фирме мне понравились три человека; мой хозяин Иоган, инженер Арнольд, механик Отто. Я понял, что жизнь поместит меня среди них, раз сразу мне понравились эти трое, должен же и я понравиться хоть одному из них?

Я написал.
Я написал, мой русско-немецко- викентьевский поправят и, возможно, еще сохранится мой дух, мысли, образы. За все время существования Викентьевки нас родилось чуть больше четырех сотен таких же пацанов, как я. Из них 112 посчастливилось попасть на настоящую Родину. Я живу такой же жизнью, как люди в любом уголке планеты, просто, она иная, потому что я - немец, который вырос в Казахстане и это будет заметно всегда.

Уборка. Викентьевка - Германия.
Душа радуется от работы, когда комбайн не ломается и машины под зерно стоят. Огни фар освещают ночное небо. Комбайн, как огромный зверь пожирает хлеб, оставляя позади себя копешки соломы, а внутри себя зерно. Незаметно течет время, с каждым кругом уменьшается хлебное поле, в кармашке куртки становится больше талонов. Бункер полный, моргаю светом и останавливаюсь под разгрузку. С большим удовольствием работаю на уборке урожая - во сне.

Йоська.
Я набрал номер телефона Йоськи и после взаимных обязательных распросов пригласил его в гости. Он тоже скучает по Викентьевке, по нашей дружбе, но какой то бес внедрил в его голову, что настоящая мужская дружба сурова и немногословна, за последние пятнадцать лет мы впервые наговорились.

Последние часы.
Мы сидим за столом в спортзале школы и пьем чай из самовара, разошлись гости, остались только свои, мы пока все вместе - последние часы - перед расставанием навсегда. Тетя Эльма вспомнила немецкое село на Волге, ее свадьба прошла там в далеком 1934году. Долго говорили о укладе нашей жизни там в Поволжье и в Казахстане, сошлись на том что мы сохранили уклад жизни, но обрели опыт общения с русскими.
Семеновка. 1992год.

Миллер.А.Г
Немцам нет места на этой земле, автономии на Волге не будет. Сталин, чтобы не утруждать себя организацией расселения миллионов эвакуированых кореных граждан России - депортировал немцев. Мы, немцы, обрели горький опыт. Сегодня депортируемся во второй раз.
Кустанайская область. 1993год.

День победы!
Никогда не знаешь где приобретешь, а где потеряешь. На Девятое Мая, вдруг послали в командировку, в места хорошие и мне дружественные, всегда друзья что то организуют интересное, приберегут для меня какую нибудь историю. Выехал рано утром, ГАЗ-69, сколько не дави больше 60 километров в час не идёт. Еле еле к 10 часам успел на место, к каждому столбу прикреплен флаг, деревья празднично побелены, заборы блестят новой краской, дома ухожены. Смотрю по сторонам, где то режут свинью, или просто сидят во дворе на лавочке, в некоторых дворах ни души. На площадке перед конторой пусто, со столба громкоговоритель передает песню Расула Гамзатова "Журавли". Дежурный по совхозу ознакомил меня с планом мероприятий на предмет празднования 9 мая. А сам энергично начал обзванивать свое начальство. Согласно плану в 12-00часов торжественное заседание в совхозном клубе, вот об этом надо было бы написать статью, а добавив цифры и передовиков производства показать совхоз в полной красе. Мнутся мужики что то! Директор хохол вдруг с надрывом говорит: " Ну вы ж поймите 99% населения совхоза немцы, это ж работяги и люди какие хорошие, не могу я их с автоматом гнать на праздник. Всю войну прошёл на своих ногах, ранен был дважды, много раз награжден, но этими ногами собирать их по домам? Не могу! Они немцы и знают какую землю топтали мои сапоги. А их на зиму эшелонами сюда, как скотину. План мероприятий есть, только праздника в немецкой деревне нет!!!". Для меня это было новостью и откровением... На Кустанайщине в селах с преобладанием немецкого населения 9 мая не праздновали, но на бумаге- радостно-шумно.

[Наталия]

Если б была я…
Тем, кем я была, я немало и сделала. Но вот кем не была, иногда в мыслях приходится быть. Если б была я главой Саратовского региона или просто главой Марксовского района, я бы в первую очередь побудила, хотя бы всех учителей истории основательно изучить историю края. Как? Через местный краеведческий музей, а может и глубже. Тот, кто способен на творчество, предложила бы, но так, чтобы не отказались, написать свои, местные главы к учебнику истории. Они должны содержать исчерпывающие сведения о поволжских немцах, которые создавали этот край. Откуда они приехали, для чего, чего добились. И не просто написать, а ещё и рассказать, ещё и показать то, что осталось. Пусть дети, школьники смотрят на картинки, которые запечатлели историю этих мест, сравнивают их с тем, что осталось. Пусть предлагают найти им самим в Интернете интересные материалы, рассказывающие о том времени, о той эпохе. Это будут и знания, и уроки нравственности. А ещё я нашла бы возможность побудить заинтересованных в волонтёрском движении. Волонтёры в нашем регионе убирают пляжи на Балтийском взморье, чистят Куршскую косу, уникальное создание природы. В Саратовском регионе тоже есть место, куда бы могли приложить свои руки волонтёры. Прежде всего, очистить некогда святые места от грязи и мусора. Я бы их для начала побудила съездить в Зоркино, узнать всё о нём, когда это был Цюрих. Зайти в церковь, восстановленную Карлом Лоором, изучить материалы маленького музея. Думаю, что после этого им бы захотелось приложить руки к расчистке развалин тех лютеранских и католических церквей, что ещё стоят на этой земле. Тогда бы не так было стыдно показывать гостям региона эти развалины. Ведь ходят же туристы по развалинам античной древности. Не исключила бы возможности собрать богатых и щедрых людей, поискала бы рычаги приобщения и государственных средств на возрождение былого величия, на восстановление этих уникальнейших творений наших предков. " Кому это надо теперь?" - могут сказать некоторые. Ответ простой - это надо всем, в том числе и тем, кто живёт сейчас на этой земле. Не сделать этого, значит, похоронить и то, что создаётся ими сегодня.
И ещё много-много мыслей роятся в моей голове. Такие простые решения. Но… если б была я… Может, тем, кто ими уже стали, тоже подумают об этом? Так хочется в это поверить.

Наталия Шмидт
1 августа 2017 года

[Наталия]

Радио
Сколько дорогих сердцу вещей утрачено, вещей из прошлого, из детства. Если б можно было их возвращать, я бы вернула чёрный, круглый репродуктор, радио. Сколько с ним связано всего… Связано памяти. Целые пласты жизни. Он был долгие-долгие годы единственной связью каждого с внешним миром. Большим миром - Москвой и маленьким – твоим городом. Он был центром твоего маленького мира – твоего жилища, с него начинался день, им день и заканчивался.

Он известил каждому самую страшную весть: « Говорит Москва, работают все радиостанции Советского Союза… Началась война». Мне не довелось тогда слышать этих страшных слов. Я была совсем мала, мне не было и года. Но я представляю дорогих мне людей. Свою маму, которая меня держала на руках. Отца, дедушку, бабушку, которые немало всего успели пережить и вот … снова.

Я вспоминаю каждое утро своей той жизни, которое начиналось каждый раз с Гимна «Союз нерушимый республик свободных…» Бабушка, у которой день начинался раньше всех, переделав уже массу дел, определяла начало нового дня для остальных членов семьи. Она включала радио. Это был сигнал для каждого. Это был сигнал и для меня: « Вставай, Наташа! Твой новый день начался! Пора собираться в школу!» И ничего не нужно было говорить, этот утренний ровный голос говорил то, что нужно было каждому - жизнь продолжается.

В этом маленьком, чёрном чуде было всё, что тебе было нужно для ума, души и сердца. И нужная информация, и пища для души. Через это чудо мы ежедневно «посещали» театр, слушая радиопостановки. Оно было для нас и концертным залом – слушали любимые мелодии, песни.
Вспоминается бабушка, которая, услышав песню «Степь да степь кругом…», все дела бросала, снимала рабочий передник, усаживалась рядом с радио и слушала. При этом плакала всегда. Эту песню любил её отец. О чём она думала тогда? Какие картинки пробегали в её сознании? Понятно какие. Она вспоминала свой родной дом, своё благополучное детство, дореволюционное, своих близких. Всё было в прошлом, всё было потеряно, всё было безвозвратно.

Вспоминается отец, у которого всплывали в памяти другие картинки. Эшелоны, бесконечные эшелоны. И стук колёс, пронизывающий и обречённый. Эшелоны, которые его везли, но всегда не домой, а от дома.

Вспоминается дедушка, на долю которого столько выпало всего. И каждый раз ему нужно было принимать какое-то важное решение, как для себя, так и для остальных членов семьи.

Вспоминается мама, которая определяла для меня, единственного её ребёнка, главные вехи моей жизни.
Весь день радио работало, как и все члены семьи. Кто-то шёл в школу, кто-то на своё производство. Только бабушка была всегда при доме. Она была хранительницей домашнего очага. Чёрный кружок, висевший неподалёку от иконы, был её главным голосом из внешнего мира, как добрым, так и зловещим.
Когда день подходил к концу, радио выключалось. Чтобы утром снова заработать и начать новый день для всей семьи и для каждого в отдельности.
Наталия Шмидт
5 августа 2017 года

[Наталия]

Патефон

В послевоенные годы патефон был для меня маленькой филармонией. Да и не только для меня, а для всей семьи. У нас была коллекция старых пластинок, которые были намного старше меня. На их этикетках, как правило, был обозначен АПРЕЛЕВСКИЙ завод. Они не попали в депортацию. Их мама оставила на хранение кому-то. В момент сборов было не до них. Была ли надежда на возвращение? И была, и не была. Уверенности полной не было. Не было, как у всех моих близких, чья участь была предрешена распоряжением Берия, так и у родственников по линии мамы, у русских, которые переживали войну в своём городе. Иначе бы наши вещи, оставленные на хранение, не были бы выменяны на еду, которая в войну была дороже всего.
Но моё раннее детство, уже, когда мы вернулись домой, было связано и с патефоном, и с пластинками. Когда я научилась читать, я с особым чувством изучала всё, что было написано на наклейках пластинок. Они были для меня первым источником, первым знакомством с большой музыкой. С историей музыки. По ним я узнавала имена композиторов, имена исполнителей. В наборе пластинок было много романсов. Были и русские народные песни. Были арии из опер.
Коллекция росла. Помню, как появилась в ней пластинка, которая была «склеена» с помощью патефонной иголки. Она была подарена нам одной семьёй, которая навсегда уезжала из Бузулука. Как они могли расстаться с ней, до сих пор мне непонятно. Ведь она побывала на войне. Её слушали лётчики после боевых вылетов. Но её нам оставили. В знак памяти и уважения расстались с такой семейной реликвией.
Патефон «заводился» не так уж и часто. И, скорее, не на праздники, а в какие-то особые дни, в особые мгновения. Видно, тогда, когда душа просила чего-то необычного. И чаще каких-то воспоминаний. Каждый человек – это особый мир. И у каждого он был свой. Кто-то «пускал» в свой мир другого, а кто-то и нет. Мне сейчас память периодически посылает подарки из прошлого. Порою задумываешься, а почему же об этом я не вспоминала раньше? А потом находишь простой ответ – значит, не пришло ещё время. Вот и сегодня, посредине ночи, память мне прислала очередной подарок. А я делюсь им с вами.

Наталия Шмидт
5 августа 2017 года

[Наталия]

В предыдущей миниатюре я писала о патефоне и граммпастинках.

На их этикетках, как правило, был обозначен АПРЕЛЕВСКИЙ завод.

Естественно, было моё желание теперь прочитать про этот Апрелевский завод.
Оказалось, что его история очень интересна. Он был создан в России ещё в 1910 году. А основателем его стал Готтлиб Генрих Карл Молль, немец из Германии, который , приехал в Россию ещё в 1880 году. Ему было всего 21 год. А, впрочем, прочитайте всё сами.
Вот здесь.

[Наталия]

Иногда такие чувства нахлынут и так хочется их выплеснуть наружу. Ходишь-бродишь по форуму, ищешь место, где можно голову преклонить. А пока размышляешь, где лучше это сделать, анализируешь - что да как, пропадает и желание. Вдруг приходит мысль: а кому это надо? Или ещё хуже: а поймут ли тебя? А ещё хуже: найдётся ведь обязательно такой, который всё вывернет наизнанку, и ты сама себя не узнаешь. Вот такие времена настали. Имея одну общую историю, говоря на одном языке, порою не понимаем друг друга.
Меня потрясла Баллада о двух солдатах Виктора Гергенредера, что есть на нашем сайте.
"...
А немецкий солдат
Возвратился из русского плена,
Только, вместо наград,
Два ранения ниже колена.

Не озлобился он,
Хотя горя хлебнул и немало.
Строгий Божий закон
Чтил он свято, и это спасало.

Не забыл он о том,
Что за жизнь полагается плата
И построил свой дом
Рядом с кладбищем русским солдатам
.
И в жару, и в мороз,
Не жалея здоровья и силы,
Через жизнь он пронёс
Этот крест, убирая могилы..."

Я преклоняю колено перед мастерством автора, тонкостью его души, способностью постичь непостижимое.
Все мы ходим под одним небом, все мы понимаем красоту простой берёзки, все мы оплакиваем наше общее прошлое. А ещё мы все владеем таким достоянием, как наш сайт, где собрано самое достойное о нашей общей истории.

Зацепили меня и слова "Защебетали по-немецки старики" того же автора.
Вспомнились светящиеся глаза дедушки, когда он говорил по-немецки со своими односельчанами во времена моего детства.
Наверное, это было последнее его общение на родном языке. Но с другой стороны, ему не пришлось ронять слёзы, как другие, покидая родную землю. Мой дед остался на земле, где больше двух веков жили его предки, пусть даже живя и на отдалении от неё.

"...
Я огляделся, успокоившись совсем. –
- Куда летим мы, земляки? - сказал я всем.
– Куда, куда? Навстречу утренней звезде,
– Ответил кто-то, пряча слёзы от людей".
Здесь эти стихотворные строки

[Наталия]

Жизнь с чистого листа

Хорошо просыпаться на заре с первым лучом солнца. Впереди огромный день, как чистый лист бумаги. Надо его сделать интересным и значимым в твоей жизни. Поутру хорошо думается. Всюду тишина. Разве только редкие голоса птиц нарушают покой. Утром приходят всегда светлые мысли, светлые воспоминания. Утром легче мечтается. Ведь всё хорошее, сказочное начинается с мечты. Я люблю тишину. В одном из своих стихотворений я тишине дала своё название и думаю, что оно очень правильное. «Тишина, ты самый лучший звук». И это действительно так.

Я знаю, уверена, что мой папа любил тишину. Он был мало разговорчивым, говорил только по делу. Говорил только тогда, когда что-то хорошо знал, в чём разбирался, в чём был уверен, что считал необходимым сказать. Именно потому что он любил тишину, он любил и рыбалку. Рыбалку не компанейскую, а уединённую. Не уверена, что он был всегда таким. Думаю, что его таким сделала жизнь и трудармия. Она, отнявшая у него свободу, дом, семью и родину, сделала его молчаливым и малоразговорчивым. Он там научился больше молчать и больше думать. Отнять у человека способность мыслить невозможно. Он думал, когда ворочал тяжёлые брёвна на лесоповале. Думал, когда тянул неподъёмную тачку в Кодорском ущелье. Думал под стук колёс, когда лежал на нарах в эшелоне, везущим его и таких как он, неизвестно куда. Думал, видимо, ещё больше, когда в конце 53-го возвращался домой, после 11-и лет разлуки с домом, с семьёй. Ведь нужно было начинать жизнь заново, начинать её с чистого листа. Получится ли?

Наталия Шмидт

14 августа 2017 года

[Наталия]

Два глобуса

Первый глобус был мне подарен любимым дедушкой Эдуардом. Это были послевоенные годы. Я училась в начальной школе, в первом, а может, во втором классе. Он мне подарил не куклу, не мяч, о которых я тоже, возможно, мечтала. Он мне подарил глобус. Где он его купил тогда, уму непостижимо. Этот подарок очень характеризует моего дедушку. Он был всегда пытливым, с огромным познавательным интересом. Дороже книги для него не было ничего. А тут даже глобус. О чём он тогда думал, вручая мне этот подарок ко дню рождения? Наверное, он мечтал, чтобы я была счастливая. Не таким, как он. Оставшись без отца, потеряв сразу двоих братьев и сестрёнку, разлучившись с матерью, оставшись без школы и образования, он мечтал, чтобы у меня всё было иначе, чтобы все мои дни рождения были не такими, как первый. А первый пришёлся на 41-ый год. Вместо праздника, хотя какой мог быть праздник в ноябре 41-го, был холодный вагон, увозящий нас от родного перрона в неизвестность. Дедушка мечтал, вручая мне глобус о путешествиях для меня, о моём познании, о моей свободе. Глобус был физический. Я изучала по нему континенты и страны, горы и низменности, реки и океаны. Совершить реальное путешествие было тогда несбыточной мечтой. Но этот глобус давал мне такую надежду. Ведь то, что я держала его тогда в своих руках, была тоже огромная радость.
Второй глобус – это мой подарок правнуку Кириллу. Ему в июле исполнилось 7 лет. Я решила ему подарить именно глобус. Ведь с ним у меня столько приятных воспоминаний.
Но выбрала не физический и не глобус с животными, населяющими нашу Землю, а политический. Почему? Сегодняшние дети очень развиты. В век информации не могло быть иначе. Они более пытливы, чем были мы. Они много знают. Им доступно всё и Интернет в том числе. На политическом глобусе можно увидеть не только континенты и страны, но и столицы. Да разве только их. Первый вопрос, который мне задал правнук, был таким: « Бабушка, а где мы живём?» Я показала ему всю Россию и нашу Калининградскую область. Он сразу отреагировал. Ведь Россия необъятная, а наша область, словно рисовое семечко, сразу и не увидишь. За короткие минуты мой правнук узнал так много. Но главное – всё впереди.
Два глобуса в моей жизни. И один не похож на другой. Как две жизни, две судьбы.

Наталия Шмидт
14 августа 2017 года

[Наталия]

КОЛЛАЖ

Став в миг просто пенсионеркой, я сделала маленькую паузу. Задумалась. Было всё: хорошая семья, любимая работа, была публичным человеком, хотя к этому никогда и не стремилась. И вдруг ничего. Потеряла всё сразу. Так, оказывается, бывает в жизни.
Что делать? Надо начинать учиться жизни заново. А этому сейчас тоже учат. И пошла. Пошла учиться, как снова стать хозяином своей жизни, как мобилизовать себя, в том числе и на здоровье, физическое и духовное.
Это был семинар-тренинг. И не один. Я искала себя. Себя другую, способную преодолеть горе, одиночество, потери. Я начала потихоньку возрождаться, вспоминать себя такой, какой родилась, какой была в детстве, когда рядом были дорогие мне люди. Вспоминать себя ту, живущую в маленьком домике на Чапаевской, способную преодолеть страх, застенчивость, нерешительность.
И у меня стало получаться. Всё помню, как сейчас.
Но особенно запомнился мой коллаж. Это было моё первое творчество в моей новой роли, пенсионерки. Коллаж был сделан с целью визуализации того, о чём я мечтала. Он был сделан мной с такой любовью. В нём я разместила на тот момент просто нереальное, несбыточное. То был 2006 год.
Шло время. И потихоньку всё, чем я себя хотела одарить, начало сбываться. Даже больше. Я начала писать. У меня появился компьютер и Интернет. Я съездила на Родину. Нашла своих родных. Я нашла своих одноклассников, однокурсников, наладила контакты с ними, были и реальные встречи. Я увлеклась генеалогией, пришла на форум. Я начала изучать историю поволжских немцев. Появились новые друзья, единомышленники. Нашлись и родственники, о которых никогда не знала. Побывала на родине своего дедушки, в Сусаннентале, других колониях. Целый пласт знаний открылся передо мной.
А вот и Германия, родина моих прародителей. А ведь она была на моём коллаже. Картинка с надписью – Регионы Германии. Тогда это было для меня так абстрактно. Но рука потянулась к журналу, из которого я вырезала и её. И вот я в Германии, езжу, знакомлюсь с родными моему роду землями. На коллаже был и Париж. Кто ж о нём не мечтает? И вот я в Париже. И не только. Передо мной открылись и другие уголки Европы. Но Германия, Париж – это конечно «пирожное». Я отлично понимала, что это будет не часто.
А вот хлебушка должно быть вдоволь. И я снова начала ездить в Россию. Да, именно в Россию. Так уж получается – из России в Россию. Ведь меня отделяют от большой России несколько границ, несколько государств. Саратов и Энгельс стали для меня тем хлебом, без которого я просто не могу.

Энгельс, площадь, архив. Их не было на коллаже. Считаю, что это мне бонус. Самый, самый, что ни на есть желанный и необходимый. И этих бонусов теперь так много. Они приходят письмами и звонками от незнакомых сначала людей, они приходят нужной, как воздух, информацией. Этот бонус приходит поездками по теперь уже родным дорогам, возможностью жить там месяцами, у Волги, у берега родного. И поток их неиссякаем. Это ли не подарок судьбы? Это ли не помощь за потери? А может, и не только за потери, а за что-то другое?

Мир щедр. Он не только отнимает, но и даёт. Каждому, наверное, то, что он ждёт, что он может принять, чем может достойно распорядиться. А что же коллаж? А он хорошо поработал. Спасибо ему. Может, сделать новый? Но успею ли? Надо постараться успеть.

Наталия Шмидт
14 августа 2017 года

[Наталия]

Моя родина

Последнее время много езжу по нашему региону. Но в отличие от многих, которые всё внимание направляют в свои смартфоны, я смотрю в окно, наблюдаю, сравниваю.
И радуюсь. Земли наши калининградские не узнать. Там, где были заросли, теперь идёт индивидуальная застройка. Домики, уютные и добротные, растут как грибы. Во многих уже начинается жизнь.
Но более меня радует, что былые пустыри сельскохозяйственного назначения распаханы, засеяны, а сейчас фермеры готовятся к сбору урожая. Невероятные площади заняты под капусту. Её уже видно и из окна электрички, и из окна автобуса или машины. Растёт кукуруза, огурцы, помидоры, укроп. Огромные площади занимают теплицы. Это в нашей, западной части.
А в восточной части посажено огромное число гектар яблоневых садов. Краснели поля клубники. Колосятся пшеничные поля. Популярен стал у земледельцев и рапс. Земля наша возрождается. А в магазинах всё наше, местное. Регион стал самодостаточным.
Правда, мы немного отстали от "большой" России, там я уже давно увидела благоухающие поля, полные дарами земли.
Одно только Поволжье меня каждый раз поражает своими урожаями. Поскольку езжу в сентябре в Энгельский архив, поездку по колониям тоже совершаю в бархатный сезон, вижу огромные барханы местных арбузов, дынь, изобилие помидор, тыкв. А полей подсолнечника видимо-невидимо.
Смотрю и радуюсь. Радуюсь возрождению церквей. Любых. Но больше, конечно, лютеранских.

То же вижу и в Оренбуржье, когда навещаю свою малую родину - город Бузулук.
И радует не только земля и её дары. Радует, как преображается мой город детства. Хотя я и хочу, чтобы его облик оставался прежним, чтобы вспомнить себя в нём, том городке моей юности, который всегда со мной. Но гордость переполняет меня, когда вижу в каждый приезд всё новые и новые книги по краеведению. Так что погрузиться в "тот" Бузулук и даже более ранний, о котором мне так много в детстве рассказывала моя бабушка, возможность есть.
На месте когда-то взорванного Троицкого собора, выросла часовня. И собор восстанавливается. Появляются памятники, поставленные в память жертв репрессий. Памятники забытым историческим фигурам, которые созидали тогда, в далёкие, дореволюционные годы.
Духовность моего родного города возрождается.
У каждого есть свой родной город, село, посёлок. Есть своя родная школа, свой ВУЗ. Там ты стал личностью, получил образование, там осталась твоя память, частица твоей души, там к тебе пришла первая любовь. Вся огромная Россия состоит из городов и городков, сёл и посёлков, куда ведут разные дороги. У каждого она своя.
По этим дорожкам мы передаём свою память, свою любовь родным местам. Посещая их, мы оставляем частицу этой любви, но увозим в своей душе значительно больше. Мы увозим оттуда целый МИР, наполненный добром, радостью, гордостью.
Прощаясь, я мысленно говорю ей: " Родина моя, родная и любимая, спасибо тебе, что ты есть, что ты меня встретила вольным ветром, голубым небом, жёлтыми полями пшеницы, рдеющими от яблок садами. Я вернусь, я снова приеду. А ты будешь ещё богаче и краше".

Наталия Шмидт

19 августа 2017 года

[Наталия]

Шиллинг

Правобережье. Нагорная сторона. Лесистая, зелёная, золотая, с каким-то особым шармом.
Побывала в Шиллинге. С него начинался мой род Зиннер в Немповолжье.
Побывала там впервые. Только в этом году. И никак забыть не могу. Была бы художником, написала бы картину - каким я вижу Шиллинг. А вот как словами выразить моё отношение к нему? Смотрела на Шиллинг и его округу с низины, в которой он лежит.
Над этой низиной - ожерелье из гор. Горы какие-то особенные, не такие, как в Бузулуке. Они все изрезаны каньонами, чередующимися с островками зелёного и золотого леса. Ведь это было в сентябре, когда так много красок дарит нам природа. Смотришь и так хочется подняться наверх, ощутить эту высоту, а ещё лучше взлететь. Взлететь выше этих гор, увидеть сверху уже не только низину, но и эти горы, манящие и такие недоступные.
А горы действительно уникальны. И цвета их на разломах самые разные. Они - то бурые, то голубоватые, то светлые. И даже белые. Ведь тут, в толще и на поверхности их, целая меловая система. Тут и песок, и песчаник, и голубовато-серые мергели.
И вот я наверху. Смотрю вокруг, и дух замирает. Красота неописуемая. Напротив – красивая гряда. Голову повернёшь – синяя полоса Волги, сливающаяся с небом.
Когда насладилась этой чудотворной местностью, начала задумываться о том, что здесь жили мои предки, немцы, приехавшие из Европы XVIII века. Как они приняли эту землю?
Что она им напомнила? Как они здесь занимались земледелием, скотоводством, рыболовством, строительством домов и строений?
Судя по истории Шиллинга, всего здесь хватало. И земли, и леса, и речных даров. И разных других возможностей. Тут и пристань была, да не одна. И ярмарки проводились, и кирпичные дома строились. Тут и сарпинку ткали, и кожевенным делом занимались. Тут и столярные, и каретные мастерские были. Богатая была колония. Коронная. А уж красотой эти места природа наградила.
И как водится, земля такая не могла не подарить миру писателя П.Зиннера, врача и этнографа П.К. Галлера.
Хочется сюда возвращаться ещё и ещё. Хочется повернуть время вспять и посмотреть, как тут тогда было.
Наталия Шмидт
2017 год

[Наталия]

Веточка полыни
У каждого человека, который давно покинул свою малую родину, есть свой образ, свой символ родного дома, родного двора, родного города либо просто своих родных мест.
Есть он и у меня. Символом моего родного дома, пожалуй, является наш большой стол с витыми ножками, который при необходимости становился необозримо огромным. Его раздвигали, и он занимал всё пространство самой большой комнаты нашего жилища.
Понятно, что это делалось, когда собиралось очень много людей. А так, ежедневно, он собирал нашу небольшую семью два раза в день, за утренним и вечерним чаем.
Символом моего родного дворика, несомненно, является яблонька. Яблоню посадил мой папа, когда после 11-ти летнего отсутствия вернулся, наконец-то, домой. То были тяжёлые годы разлуки, вина которым – война и, как следствие, трудармия и спецпоселение.
Символом моего родного города являются деревянные кружева, украшающие старинные дома, а также любимые мною крылечки при этих домах.
А вот символом родных мест, округи является полынька. Наша полынька особенная. Она может расти только там. Её запах вместил в себя всё: и дом, и двор, и родной город, и всю милую и родную округу.
Меняются дома, дворы, облик города, меняются нравы её жителей, но полынька остаётся неизменной.
И вот что интересно - в черте города она не растёт. Чтобы её найти, нужно выйти за её пределы, переехать мост через реку Самару, преодолеть крутые подъёмы и въехать на наши горы. А наши горы – это отроги Уральских, так называемый Общий сырт. Это огромнейшая плоская равнина на возвышении. Под ней, если подойти к краю, в дымке виден весь город.
А тут, на высоте, только небо и только степь да степь. Простор необозримый. Здесь растёт ковыль. Здесь гуляет ветер. Здесь летают птицы. Здесь свобода. Здесь растёт дорогая мне полынька – символ моей малой родины.
Я дышу на этих просторах всей грудью и не могу надышаться. Это моя родина. И ничто не может с ней сравниться. Никакие красоты Европы и Азии не могут мне заменить её.
Я припадаю к земле, срываю несколько веточек, подношу их к лицу, вдыхаю этот волшебный запах, чтобы надолго запомнить его, а вместе с ним эту степь, это небо, эту свободу.
Как жаль, что веточка полыни, увезённая за тысячи километров от родной степи, теряет свой дух. Хотя это понять можно. Только там, дома, она может быть той полынькой, которую родила родная мне земля.

Наталия Шмидт

28 ноября 2017 года

[Наталия]

Сапоги
Своего папу я увидела впервые в шестом классе. Нас разделила с ним в эти нескончаемые 11 лет война, трудармия и спецпоселение. Мы уже давно жили в мирном городе, а вот у него в душе жила всё ещё война. Я к такому выводу пришла не тогда, в тринадцатилетнем возрасте, а значительно позже. Когда появилось время всё вспомнить, задуматься, найти первопричину всего, что тогда было.
Находясь долгое время в разлуке с родным домом, с нами, ему так хотелось согреть каждого своим вниманием, теплом и заботой. А особенно, конечно, меня, его единственную дочь.
Как-то он принёс домой подарок для меня. На лице у него была довольная улыбка и предвкушение от мгновения, когда он увидит радость и на моём лице, и на лице мамы. Видимо, ему с трудом удалось этот подарок найти. А, скорее, он его заказал какому-то хорошему мастеру. Ведь это было время, когда и обуться, и одеться было непросто.
Он достал из какой-то авоськи сапоги и поставил их на стол. Они были детские, на мою ногу, сделаны из мягкой кожи чёрного цвета. Но они были копией солдатских.
На моём лице появился испуг. Я, городская девочка, живущая в окружении разных, и хорошо одетых, и не очень, не видела себя в таких сапогах. Ведь война давно закончилась. Люди меняли свой быт, стремились к красивому и мирному во всём. Я была просто в ужасе. Мне представилось, что мама заставит меня их одеть и пойти в них в школу, на улицу. И я молчала в оцепенении.
Воцарилась пауза. Папа нечего не понимал. Мама молчала некоторое время. Я ждала.
Вдруг мама заговорила. «Понимаешь, Николай, прошло уже 8 лет после окончания войны. Жизнь начала меняться. Да, трудно пока всем. Негде купить хорошую одежду, обувь, да особо и не за что. Но девочки сейчас такое уже не носят. И нашей дочке мы найдём что-нибудь другое, мирное».
У меня будто гора свалилась с плеч.
Я уже не помню, какая была реакция моего папы. Если я не запомнила, то, скорее, он просто промолчал, внутренне согласился с мамой.
И вот я, став уже совсем взрослой и способной на осмысление этого эпизода из своей детской жизни, подумала о другом.
Как же была сломлена психика моего отца, которого перемололи жернова трудармии и спецпоселения. Как же надолго поселилась в его душе война. Она преследовала его год за годом. Она жила в нём и сопровождала его до самой смерти. Война и страх. Страх и неуверенность в себе.
Ну а мне сейчас эти воспоминания помогают осмыслить цену жизни, её приоритеты, цену памяти.

Наталия Шмидт

28 ноября 2017 года

[Наталия]

Спасибо ВАМ, мои дорогие первые читатели.
Вы мне помогаете осознать и понять, на верном ли я пути, выбирая из памяти эти сюжеты. Они всплывают один за другим, перенося меня туда, в моё детство, в мою взрослую жизнь. Преодолевая время и пространство, я погружаюсь в то, что уже не вернуть. Но, вспоминая всё это, оперируя накопленным жизненным опытом, сформировавшимся мировоззрением, осознавая, что есть бесценно, а что суета, я совершенно иначе смотрю на жизнь, переоцениваю то, что тогда не совсем понимала.
Это очень важно для меня. Думаю, что не менее важно и для других.

[tagana]

Дядя Генрих

Я очень долго искала этого своего дядю. Нашла через Deutsches Rotes Kreuz. А вот увидеться с ним не успела... Но по телефону разговаривали мы много. Он был хорошим рассказчиком, умел самые важные мысли облечь в лаконичную форму.Рассказывая как-то о трудармейской жизни, голоде, заключил: "Мальчики в наши годы влюблялись в девочек, а мы любили пайку хлеба..."
Ему было 15.

[Наталия]

Хильда, дорогая!
Пиши миниатюры!
Ты понимаешь, какой должна быть миниатюра, отражаешь самую соль в её содержании.
Надо продолжать начатое Геннадием Баумом - жаль, что он больше не заходит на форум.
Жаль, что Андрей Райт покинул форум.
Это - добрые и созидательные люди.
И их на форуме становится всё меньше и меньше.

[tagana]

Спасибо, Наташа!

[tagana]

"Nur ein Krüstchen Brot!.."

Поволжье. 1921-й год. Голод. Смерть. Маленькая девочка, бегущая сквозь темень и страх по вечернему Базелю. Это моя будущая мама. Бежит она к дому мельника, чтобы попросить корочку хлеба для умирающего отца. Но... тот отправил четырёхлетнего ребёнка назад с пустыми руками. В этот же вечер её отца и младшего братика не стало. Только это пронзительное "Nur ein Krüstchen Brot!.." и вскинутые в мольбе отцовские руки остались в её памяти навсегда.

[selena]

Пиши, Хильда,это талантливо, трогает самые тонкие струны души. так будет интересно и понятно каждому. Забыла кто из артистов советовал выбирать роли "на вес", а не по величине. Вот эти миниатюры как раз такие

[tagana]

Спасибо. Лена!

[Elena Diesendorf]

Спасибо . Хильда , за твою миниатюру!

Тема голода , особенно картины из детства , забыть невозможно. Моя мама до сих пор вспоминает какие голодные были годы в Поволжье. Люди копали в поле корни растений , сушили , перетирали в муку и пекли лепёшки. Этим горьким "хлебом" кормили их - детей , а они всё время плакали и просили хлеба. Потом началась война , Север , тундра , вечная мерзлота и опять те же испытания. ... люди только во сне видели ХЛЕБ. И это останется в памяти навсегда !
Поэтому для мамы , как и для многих её поколения , по сей день самыми деликатесными продуктами считаются хлеб и масло . Если они есть , то с голоду уже никто не умрёт. И любой хлеб для неё - это богатство!

Извините , если не по теме, я - не мастер художественного слова!