Ну чтож Филипп , как вы видите я долго молчал по своим Бернгардт, так как мне нечем было похвалиться, кроме того что я уже о них узнал. То есть я почти не сдвинулся кроме рождения моего прадеда в 1902 году. И я даже не знаю, где он был рождён, толи в таврической колонии, толи уже на востоке, в Оренбургской ли либо в Челябинском уезде, до поселения в Безобразовке.Дело в том , что поиск в приходах Костгейма и Гайдельберга ничего мне ни дало. Не было найдено свидетельство о рождении моего прадеда Иоганна Бернгардт в 1902 , в одной из тамошних колоний. Это меня расстроило очень. Дело в том , что в Безобразовке проживали другие Бернгардт и у одного из них в справке из Челябинской трудармии стоит
А это явно Мариенфельд! Но увы и там не нашлось этого Георга!? Тогда это просто мистика. Не хуже как у моего прадеда Генриха Райхерт, я нашел свидетельства, что он был в 1913-14 годах в Лилиенфельде на Волге и попал в посемейные списки. И там стояла точная дата его рождения. Но увы в записях церковного прихода мы его не нашли. И так я решил и в теме по Бернгардт из Таврической губернии и здесь форсировать события и собрать как можно больше данных по всем Бернгардт и возможно выявиться правда и с моими. Я сейчас выставлю автобиографический очерк от покойной Анны Иларионовны Бергардт( в дев. Ашмахер). Её мать Эмилия была в девичестве Бернард( думаю всё же Бернгардт) и приходилась сестрою, четырём братьям Бернард - Иоганну 1885, Фридриху1895 , Георгу 1901 и Валентину 1906 г.рожд., отчество у них Афанасьевичи. Но я думаю это русский вариант. Есть сведения времён первой мировой войны где указано что они Бернгардовичи. Но об этом позже . А сейчас очерк...
Автобиографический очерк Анны Иларионовны Ашмахер
Отец Ашмахер Иларион (Флориан) Иосифович родился 15 ноября 1896 года в селе Косицкое(Казицкое) Самарской губернии (при Советской власти Куйбышевская область) Поволжье. В 1915 году его отец Ашмахер Иосиф с семьёй переехал в Кустанайскую губернию, село Безобразовка [1]. Во время Гражданской войны дед Иосиф сражался в белой гвардии, где был ранен в правую руку и в пах.
Мой отец Иларион Иосифович в 1918 году встретился с Бернад (Бернгард?) Эмилией Афанасьевной (3 марта 1897 года рождения), и они поженились. 18 ноября 1918 родилась моя старшая сестра Аделия (мы называли её Ольгой). 6 августа 1922 года вторая сестра Роза. 10 мая 1924 года родилась я, Анна. 15 декабря 1926 года родился долгожданный сын Иосиф, названный в честь деда. 4 марта 1928 года родилась сестра Эмилия. 13 марта 1932 года родился брат Яков. 18 октября 1936 года родился брат Пёгр. В 1940 году родился брат Валентин.
Моя мать Ашмахер Эмилия ур. Бернад (Бернгардт) родилась на Украине в Запорожской области село Мариенталь [2] , там она прожила со своей семьёй до 1911 года, потом они переехали в Кустанайскую область в село под городом Троицк, там мой дедушка Бернад Афанасий купил село (хутор?) и занимался сельским хозяйством. Это было небольшое имение, семья была большая: дедушка Бернад Афанасий, бабушка Марьяна и дети Марьяна, Фридрих, Эмилия, Валентин, Егор, да ещё был самый младший Иван (Jоhаnn) [3] , у него жила потом бабушка до 1934 года на Украине в селе Миролюбовка, где она умерла от голода. Дедушка Афанасий умер в 1916 году, тогда их имение продали и вырученные деньги положили в банк. Были назначены опекуны, которые были ответственны по выплате для жизни семье, но началась революция и эти опекуны сбежали в Америку, захватив все деньги. Но дети все были уже взрослые, поженились и каждый пробивал себе дорогу, как мог. Наша семья жила до 1929 года в Кустанайской области село Безобразовка, пока не началась коллективизация и всех стали загонять в колхозы. Нас уже было пятеро детей и отец сказал, если уж работать в колхозе, то хоть там, где тепло.
Мы переехали в Криворожскую область, село Миролюбовка, там отец работал в городе Кривой Рог в шахте, добывали какую-то руду, село наше было от города в трёх километрах.Там мы прожили до 1932 года, потом переехали на Кавказ, Ставропольский край, Степновский район, село Ново-Никольское колхоз «15 годовщина Октября». Отец и мать стали работать в колхозе, но осенью 1932 года отца забрали и посадили в тюрьму, к нам пришли работники КГБ, сделали обыск и забрали много вещей, даже такие, как кофемолку и мясорубку, удивлялись, как же богато мы когда-то жили, раз имеем такие вещи, о которых они не имели понятия, что с ними делать.
В 1933 году на Кавказе был страшный голод, мало того, что был голод, было ещё и нашествие мышей. Приходили мыши ночью, мы утром вставали, а везде были мыши, вечером ложась спать, мы всех выгоняли из дома, а утром их опять было везде полно: сапоги у порога были полны до верха, под подушками они были кучами, если стояло ведро с водой, оно тоже было полно. Тот мизер продуктов, который у нас был, они везде находили, мы даже к потолку вешали в корзинах, и туда они добирались, но было это не очень долго, не помню сколько, скорей всего около месяца и мыши ушли.
У нас в семье было шестеро детей, мать одна работала, а заработков в колхозе не было, мать тайком на работе набирала в карманы понемногу пшеницы или зерна, вечером мы это зерно мельчили и варили суп или кашу. Мы, старшие - я , Роза и Аделия ходили в другие сёла и просили милостыню, иногда нам кое-что давали, но иногда и ничего не приносили домой. Однажды нам дали убитую кошку, мы взяли. Дома мать сварила её и нас всех накормила этим мясом, тогда нам показалось это очень вкусным. Но с голоду у нас в семье никто не умер и не опухали, как в других семьях.
Весной 1934 года пришёл домой наш отец, был очень слаб. Нас, детей, приняли в детский сад, там три раза кормили супами, давали по кусочку хлеба, мы, старшие, прятали хлеб и приносили домой, мать ещё варила пшеничный суп и наш отец быстро поправился. Летом 1934 года отца поставили сторожем на бахчу, там росли арбузы и дыни, он тайком приносил их домой, и для нас это был праздник.
В 1934 году я пошла в школу, а старшая сестра Аделия с матерью пошли в колхоз работать, жизнь наша улучшилась, мы хоть досыта наедались. В 1935 году мы переехали на центральную усадьбу колхоза «15 годовщина Октября» село Ново-Никольское [4] и отца поставили работать заместителем председателя колхоза. Потом в сентябре 1937 года его поставили председателем колхоза, проработал он до 4 ноября 1937 года и его арестовали, обвинив врагом народа, держали его в Буденновской тюрьме, там ему предлагали подписать бумагу о том, что он работал против Советской власти, обещая при этом, что отпустят, если он подпишет. Он не подписывал, его сильно избивали, по три¬ - четыре дня держали стоя в углу комнаты, пока он терял сознание, потом его оттаскивали в камеру. Он знал, что если он подпишет, то его расстреляют, как было со многими, кто не выдерживал пыток и подписывал, то их ночью расстреливали, они сами себе подписывали приговор. Так его мучили до июля 1938 года, потом его отпустили. Пока он сидел, всю нашу семью считали семьёй врага народа. В школе нас презирали, чуть что говорили, это дочь врага народа.
Отец был опять поставлен заместителем председателя колхоза, а в 1939 году его перевели работать в колхоз «Роте Фронт», там жили одни немцы. Там он проработал до октября 1941 года. 5 октября 1941 года по приказу Сталина все немцы были высланы. 1 октября за мной приехали, я тогда училась в Ольгинской средней школе в селе Карлсфельд. А 5 октября нас погрузили на телеги и повезли под охраной на станцию Карамык. Отца оставили для сдачи колхозных дел, а мать с нами, нас было семеро детей, отправили в путь. Нам сказали, что продукты брать на 7-8 дней, но мать ночью перед отправкой наняла двух мужчин, которые помогли ей зарезать и разделать кабана, за ночь она всё пережарила и упаковала. Отец не помогал ей, потому что объявили, кто зарежет свинью или овцу, то его посадят. Охрана ходила по улице и наблюдала. Мать захватила ещё мешок муки, на станции хотели отобрать, но мать заявила, если отберёте, то я с семьёй никуда не поеду. И это всё нам в дороге пригодилось.
6 октября нас погрузили в вагоны, в которых возили скот: без туалетов, без воды и отопления. Мы доехали до станции Батайск под Ростовом, там началась бомбёжка, так как в Ростове шли бои и железную дорогу разбили. Там мы стояли трое суток, днём люди выходили И помогали ремонтировать путь, а ночью его опять разбивали. На четвёртый день к вечеру наш эшелон повезли назад до станции Тихорецк и повезли нас в сторону Сталинграда (ныне Волгоград). Ехали очень медленно, стояли целыми сутками. По дороге возле вагонов сооружали печки, на них варили у кого что было и пекли хлеб. Если хлеб до команды «по вагонам» не выпекался, то женщины оставались и допекали, а затем пешком догоняли эшелон. Так мы доехали до Сталинграда, пока мы доехали, мост через реку Волга был разбит, нас повезли назад до станции Сарепта, потом перегрузили на речные баржи, в которых тоже возили скот. От станции Сарепта до Астрахани мы ехали по Волге десять дней, пили речную воду, иногда нам выдавали по булке хлеба. Продукты, которые были запасены из дома, у многих закончились. Люди попрошайничали, но у других тоже ничего не было. Люди начали умирать от голода и от болезней, врачей с нами не было.
Через несколько дней нас погрузили на морские баржи и повезли в сторону Гурьева, мы ещё не доплыли до Гурьева, а оттуда сообщили, что вода отошла от берегов Каспийского моря и пошёл лёд. Лёд прошёл ночью, очень гремело, льдины ударяли о стены баржи - это было, как бомбёжка, некоторые льдины были больше нашей баржи.
Пресная вода закончилась, люди пили морскую воду, начались болезни, начали умирать старые люди и грудные дети. Днём всех мёртвых складывали на палубе, а ночью их сбрасывали в море. Мы каждый день ходили к вечеру, когда охрана ужинала, и считали, сколько умерло за день, меньше двадцати не было, в один из дней было тридцать семь человек. От Гурьева нас повезли опять назад в сторону Астрахани, но до зимы не доплыли, только увидели Астраханский маяк и через море наискось поплыли в сторону Красноводска.
Так мы плыли по Каспийскому морю шестнадцать дней и ночей. Люди все были измучены, завшивлены, грязные, оборванные, голодные, некоторые уже теряли человеческий облик. Туалетов не было, в одной части палубы были проделаны дыры и одной шириной в двадцать сантиметров эти дыры были отгорожены - это были туалеты женские и мужские вместе. О том, чтобы умыться, не было разговоров, некоторые ещё чуть-чуть соблюдали гигиену, вёдрами черпали в море воду и умывались, а некоторым было уже всё равно, как они выглядели. Приплыв в Красноводск, нас выгрузили и несколько дней мы находились под открытым небом. В Красноводске нас погрузили в скотские вагоны и повезли по пустыне.
Проехали города Туркмении, Узбекистана и Казахстана и здесь ещё погибло много людей. Голодные люди начали воровать, их, обессиленных, тут же ловили и расстреливали, много молодых людей тогда погибло. Повезли нас в Северный Казахстан, по дороге в вагоне умер мой младший братишка Валентин. Тех, кто умирали по дороге, собирали на одну бричку и увозили, и там где-то хоронили.
Привезли нас в Кокчетав, город в северном Казахстане, из всех людей в начале пути осталась половина. Начальника конвоя даже спросили, куда делись все люди. Из вагонов нас перегрузили в железнодорожный клуб, что там творилось, ужасно вспоминать. Наша семья и ещё несколько семей запротестовали и не вышли из вагона, тогда нас в первую очередь забрали приехавшие за нами из колхозов. Было очень холодно, много людей замерзли, пока их привезли в колхозы. Там нас разместили по квартирам, наша семья получила одну комнату три на три метра, там стояла печь для выпечки хлеба и плита, чтобы готовить пищу. В этой комнате мы разместились восемь человек. Это была не жизнь, а мука. После нового года у хозяйки отелилась корова и она заводила её в нашу комнату три раза, чтобы её доить, так как в сарае было очень холодно. И эта корова, пока её доили, ещё и помочится и оправится. Так мы прожили с 25 декабра 1941 до июня 1942 года.
В августе отцу предложили, чтобы он организовал колхоз в с.Аксёновка, Казанского района, из немцев-переселенцев и он согласился. Люди тоже были рады пожить немного вольнее, но воли особо не было. Всех немцев взяли на учёт в спецкомендатуре и люди не имели права выезжать из села, если узнавали, что кто-то нарушал закон, то получали 25 лет тюремного заключения.
Осенью всех мужчин от 15 до 60 лет забрали в трудармию, а зимой и женщин от 16 до 55 лет. В селе остались старики, которые выжили в дороге, и дети. Но нам посчастливилось. От нашего села до железной дороги было 150 километров, нам дали одну бричку с двумя лошадьми для вещей, а мы шли пешком, было очень холодно, снег, метель. Мы шли от села до села, пока дошли до станции, эшелон с другими женщинами-трудармейцами ушёл. Нас продержали десять дней и отпустили. Зато домой мы добрались на второй день, радости было много, так и остались в нашем селе женщины.
Первую весну людям приходилось очень тяжело работать в колхозе, дали колхозу немного семян. Где сами копали, где пахали на лошадях, на быках или коровах. Огороды копали лопатами, а там была целина, земля там веками не пахалась и не засевалась, рос ковыль метровой высоты.
Весной 1944 года у нас случился пожар, загорелась степь и огонь дошёл до села. На краю села был склад с семенной пшеницей, люди стали стеной вокруг этого склада, чтобы потушить огонь. Кто с ведром воды, кто лопатой, кто просто с тряпками, чтобы сбить огонь. Семена спасли, но огонь вошёл в село И многие дома пострадали, у некоторых сгорело всё, что было, хотя и не так много вещей было у каждого, потому что когда люди туда приехали, то они все свои вещи обменивали на продукты.
Зимними вечерами все женщины вязали рукавицы и носки для армии, а с отходов вязали себе юбки или кофты. Электричества не было, собирались по несколько женщин и вязали при коптилках (небольшие пузырьки, в которые наливали керосин или жир, вставляли небольшой фитилёк и он горел), свет был очень тусклый, но люди были рады и такому свету. Дома, землянки отапливали дровами, огонь переносили из дома в дом, так как спички были большим дефицитом. Так жили люди в надежде, что кончится война и всё изменится к лучшему, но война закончилась, а лучшего мы, немцы, не дождались, так как ввели комендатский режим для спецпереселенцев.
Мне очень хотелось учиться, у нас в 1945 году открыли школу 1 и 2 классы. Я заочно закончила бухгалтерские курсы, но моя мечта с малых лет была - стать учительницей. Одна знакомая из районо помогла мне устроиться учительницей в школе, я подала заявление, чтобы мне разрешили выехать и сдать экзамены в педучилище. Писала в район, потом в область, потом в республиканское МВД (Министерство внутренних дел) и в Москву, но отовсюду получала отказы, так как немцам нельзя выезжать с места жительства. Я на свой риск, зная, что будет, если кто-то предаст, поехала и сдала вступительные экзамены, месяц проучилась на первом курсе, это было летом 1947 года.
В январе 1948 года умерла моя сестра Эмилия, ей было всего лишь 20 лет. В марте 1953 года умер мой брат Яков, ему было 21 год. В марте 1954 года умерла мать, ей было 57 лет. В декабре 1955 года умер брат Иосиф, ему было 29 лет. В июле 1963 года умер брат Пётр, ему было 26 лет. 27 октября 1989 года умер мой отец Ашмахер Илларион Иосифович, ему было 93 года. В декабре 1993 года умерла сестра Аделия (по мужу Гартлиб), ей было 75 лет.
[1] Безобразовский, до 1917 - Тургайская обл., Кустанайский у., Смирновская вол.; в сов. период - Кустанайская обл., Затобольский р-н. Нем. село. К сев.-зап. от Кустаная. Коопер.лавка, нач. школа (1926). Жит.: 524 (1920), 466 (1925).
Год основания посёлка согласно различным сведениям тех лет, предположительно 1911. [пояснения автора]
[2] Тут возможна ошибка в созвучности названий. В Таврической губернии была колония Мариенталь, но это было чисто меннонитское( анабаптисты) поселение. Другое дело католические колонии Мариенгайм и Мариенфельд. В этих колониях по достоверным источникам проживали семьи с фамилией Бернгард.Почему родственники Анны Ашмахер( по её матери) писались Бернард, можно лишь предположить, что русские писаря, в устном произношении не "слышали" букву "Г". Подтвердить или опровергнуть это может только метрическая запись концов 19, начала 20 века из церковных приходов Мелитопольского уезда, Таврической губернии. [пояснения автора]
[3]Налицо имеется случай путаницы в очерёдности рождения детей Афанасия( предположительно имя деда Анны было Бернгард). На самом деле, согласно посемейному списку 1928 года пос. Безобразовского, в посёлке числились братья Бернард : Иван (Иоганнес) 1885 г.р.,Фёдор(Фридрих) 1895 г.р., Егор (Георг) 1901 г.р., Валентин 1906 г.р. [пояснения автора]
[4] Скорее всего до этого они жили в немецком посёлке Нейдорф, километрах в трёх от Ново-Никольского [пояснения автора]
27 ноября 2002 года умерла Анна Иларионовна, ей было 78 лет. 3 апреля 2004 года умерла её сестра Роза, ей было 82 года.
Translation
Список жителей к плану посёлка Безобразовка(Тельмановка)
