Репрессированные немцы и их судьбы

[Наталия]

Эта тема редактируется админом. Часть сообщений из неё переносится в другие темы, в основном это "Российские немцы в лицах" и "Работы школьников, студентов о российских немцах" (прежнее название темы "Работы школьников, студентов о своих немецких корнях"). Остальное остаётся в этой же теме. Оффтоп и флуд подлежит удалению.

Убедительно прошу всех, кто размещает в этой теме сообщения, не оставлять здесь ссылки на работы школьников, найденные в Интернете, а сразу выставлять их в теме "Работы школьников, студентов о российских немцах", чтобы потом не тратить время на их перенос.

---

Репрессированные немцы и их судьбы (на примере местного материала)

http://memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/8/Morozov.htm

Я не случайно нашла и выставила этот материал. Как это важно в наше время формировать активную жизненную позицию у современной молодёжи, приучать их к тому, что не гоже жить иванами, не помнящими родства и незнающими историю своей страны. И ещё, что важно: историю репрессий в бывшем СССР должны знать не только потомки российских немцев, но и остальные национальности, а особенно русские. Это я познала на собственном опыте. когда жила в русско-язычной среде: училась, общалась, дружила, а окружающие понятия не имели, откуда немцы в СССР. Спасибо тем учителям, которые направляют школьников в такой важной для формирования личности работе.

[golos]

По страницам прошлых лет

Иосиф Сталин против Генриха Шнайдера. Кто воевал в трудармии
07.05.2010
Виктор Тимченко, главный редактор газеты Интеграл (Лейпциг, Германия)
http://myinfo.com.ua/people/society/5421-iosif-stalin-protiv-genriha-shnaydera-kto-voeval-v-trudarmii

Трудармейцы
http://www.wiedergeburt-pavlodar.kz/index.php?structure_id=196

Abschiebung. Без вины виноватые...
http://www.kopeika.org/articles/view/2784

Гордин Максим, учащийся Азовской гимназии, пишет о своем дедушке:

Шиберт Адам Иосифович
«Не нужен мне берег турецкий…»
Каково было тем людям, кто в самом начале войны, желая сражаться на фронте и защищать свое Отечество, был вынужден ждать своей участи, находясь в так называемой трудармии, попросту говоря, в лагере для репрессированных, пониженных в правах людях, которые были виноваты только в том, что они родились немцами?.. Российскими немцами?!

http://azgim.ucoz.ru/index/shibert_adam_iosifovich/0-109

[golos]

ОТСЛУЖИЛА В ТРУДАРМИИ 12 ЛЕТ
24.01.2012
Совет ветеранов Багаряка поздравил Пияду Яковлевну Моор с 80-летним юбилеем.

В селе Барсучье Челябинской области она закончила 4 класса. В 18 лет Пияду Яковлевну отправили в трудовую армию в Чкаловский район города Челябинска. Жили в общежитии, домой не отпускали. Отслужила в трудармии 12 лет. Получила профессию штукатура. Затем жизнь ее изменилась, она стала работать в геологоразведке и попала в село Ларино. В 1957 году вышла замуж за Александра Васильевича Кнауса. В 1958 году родилась дочь Мина, а в 1962 году появился на свет сын Виктор. С 1969 года по 1981 год трудилась телятницей на ферме. Она награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и всеми юбилейными медалями. Она труженик тыла. В 2001 году вместе с сыном Виктором переехали в Багаряк.
http://kasli-gazeta.ru/news/otsluzhila_v_trudarmii_12_let/2012-01-24-331

25.09.2008
История одной семьи

Приехал однажды с Поволжья молодой человек в наше село Привальное. И приглянулась ему здесь одна очень симпатичная девушка. Сосватал он ее, и через некоторое время, как того требует обычай, у них состоялась свадьба. Здесь они построили дом, здесь у них родились дети.
Вот так начинается история всем знакомой в Привальном Ольги Ивановны Ибе. Тот молодой человек, Иван Иванович Беккер, был ее отцом. Встретились мы с ней в большом уютном, светлом доме, в котором она сейчас живет со своим мужем Давыдом Генриховичем.
Судьба этой женщины не отличается от судеб многих других тысяч российских немцев. Родилась она 13 января 1925 года в селе Привальном. В 1929 году семья Беккер переехала в г. Энгельс Саратовской области. Беззаботное детство было коротким. Игрушек не было. Как и все дети того времени, она играла в незамысловатые игры: прыгала через веревочку, строила пирамиды из мелких камушков. Ходила в школу. Первое время обучение велось на немецком языке, а позднее уже только по-русски. Проучилась три года, но и учебой это назвать было трудно. Летом всей деревней ходили полоть в поле пшеницу, в сенокос граблями собирали сено, осенью помогали убирать урожай.
Когда в 1933 году умер отец, в семье осталось шестеро детей. Заботы легли на плечи старших детей и маленькой Ольги. Еще тяжелее стало, когда старших братьев призвали в Красную Армию.
http://www.omskprint.ru/index.html?http://www.omskprint.ru/onepage.php?n_id=15032&who=%C8%F0%E5%20%D6%E0%E9%F2%F3%ED%E3&rz=1&mn=5&v_id=1

Рядовая трудармии
Александр Лапенков.
30.09.2008

Екатерина Егоровна Кем - ветеран сельскохозяйственного производства, живая свидетельница многих исторических событий, которые по книгам сейчас изучают школяры. Босоногое детство, холодные и голодные военные годы, освоение целины, работа на полях и фермах колхоза «Заветы Ильича» – все это вехи ее трудного жизненного пути. Родом Екатерина Егоровна из Саратовской области. Оттуда в 1941 году, выполняя распоряжение Верховного Главнокомандующего, семья была отправлена на Алтай. Сейчас эти деяния квалифицируются как репрессии против немецкого населения. А тогда колесо истории не щадило никого, не разбирая немец ли, русский, еврей... – С нами никто особо не церемонился, – вспоминает Екатерина Егоровна. – Зачитали приказ, дали несколько часов на сборы, а потом погрузили в теплушки и отправили на восток… Тяжело мне все это вспоминать. Ведь в дороге, застудившись, умер мой сынок…
http://www.pospeliha.ru/readarticle.php?article_id=159

[Lena5]

Невыбранное время, неожиданная судьба
Из истории формирования немецкой общины города Котласа

" В 1929 году первые партии крестьян, так называемых кулаков и подкулачников, были лишены всего своего имущества, земель и отправлены в отдалённые районы страны. Приказом ОГПУ № 44 - 21 от 2 февраля 1930 года к таким районам был отнесён и Европейский Север. Только в 1930 - 1931 годах сюда было вывезено 55210 семей (около 230 тысяч человек). На территории Котласа был организован пересылочный лагерь Макариха. В числе раскулаченных и высланных в Котлас людей были этнические немцы...
...Новая волна этнических немцев оказалась в нашем крае в связи с начавшейся войной. Это были трудармейцы. Многие из котласских трудармейцев до войны проживали на территории Поволжья, затем были депортированы на Алтай, уже оттуда призваны в Трудовую армию...
...В январе 1946 года произошло третье массовое заселение Котласа и района советскими немцами. Это были немцы - репатрианты. До начала Великой Отечественной войны они проживали на Украине (Житомирская область, Николаевская, Одесская и др.). Оказавшись в оккупации, они насильственно были вывезены немецкими властями на принудительные работы в Германию, Польшу и другие страны (таких людей называли «перемещёнными лицами»)..."

[golos]

Опаленные судьбы

Люди из легенды - Владимир Карлович Миллер и Галина Эдмундовна Лассинг-Миллер

Беседуя с этими замечательными людьми очень трудно представить себе, какие страшные испытания перенесла их семья. А семья у них была не маленькая. В семье Владимира Карловича Миллера было 7 детей (3 сына и 4 дочери), а в семье Галины Эдмундовны, урожденной Лассинг, - 4 (2 сына и 2 дочери). Сейчас они пенсионеры, заслуженные и уважаемые люди. А когда-то было все иначе…
http://www.memorial.krsk.ru/work/konkurs/10/Lifa/0.htm

[golos]

СЛЕД НА ЗЕМЛЕ
О своем отце Иване Ивановиче Лауте рассказывает его дочь Татьяна

http://www.pmem.ru/index.php?id=251

[golos]

Своими воспоминаниями о спецпоселении на Таймыре делятся

Пирц Вилли Антонович
Ваккер (Гинц) Бригитта Генриховна
Гроо Савелий Давидович
Пабст Тереза Ивановна
Шмаль Яков Яковлевич
Шерер Ирма Кондратьевна
Фильберт Луиза Давыдовна
Смирнова (Бейс) Мария Апександровна
Фильберт Петр Теодорович
http://dudinka.ucoz.ru/publ/17

[golos]

Зигзаги судьбы трудармейца Шмидта
23 декабря 2011
Автор: Наталья ФИРСАНОВА



Жизнь и судьба челябинца Альберта Альбертовича Шмидта заслуживает как минимум очерка. Он читал Шиллера, Гейне, Гете, Лессинга в оригинале и до пенсии работал машинистом гусеничного крана в управлении механизации.

Его семья была выслана с теплого полуострова в таежную глушь, а в наши дни, побывав на родине предков в Германии, он решил навсегда остаться в России.
«Наследники» Шеленберга

Альберт Шмидт родился в Крыму, в немецкой деревне на севере полуострова. Первые впечатления детства: раскулачивание односельчан в конце 20-х – начале 30-х годов.
- Приехал отряд милиции. На улицах - крик, плач, вой собак. Мужиков, которых считали кулаками, выгоняли из домов и уводили, - вспоминает он. - Через несколько дней приехали подводы, солдаты погрузили семьи и отвезли их на станцию, оттуда – на Север, в Казахстан, Сибирь, на Алтай. Без права на возвращение.

Тогда Шмидтов обошла стороной беда. Семья работала на богатого соседа по фамилии Шеленберг: дед – кузнецом, бабушка – домработницей, отец Альберта трудился в поле, мама ухаживала за хозяйским скотом...

...Война в лесу

Зато при переезде в Казахстан из Калмыкии, где переселенцы целый месяц убирали хлеб, немцам позволили взять с собой утвари по 500 килограмм на семью. Только брать было уже нечего. Северный Казахстан встретил переселенцев неласково: снег по колено, мороз под 30 градусов. А у жителей теплого Крыма даже меховой одежды не было. Выручали местные жители, водворенные на неприветливую землю во время борьбы с кулачеством.

Новый 1942 год ознаменовался для Шмидта и его товарищей призывом в трудовую армию. Всю войну трудармейцы работали на лесоповале на севере Свердловской области. А после войны Альберт Альбертович был направлен в Челябинск. В нашем городе он встретил свою будущую жену, тоже депортированную во время войны из немецкой республики в Поволжье, создал семью, растил шестерых детей.
- Хотя я был еще маленьким, хорошо помню, как мы жили на изолированной ограждением территории, - вспоминает его сын Валерий Шмидт. – До 1955 года отец ходил отмечаться в отделение милиции на улице Дегтярева.

В Челябинске Альберт Альбертович работал кочегаром, потом стал машинистом гусеничного крана в управлении механизации. И только в 1991 году он вышел на заслуженный отдых. По словам Валерия, отец и сегодня, несмотря на почтенный возраст и почти полную потерю зрения, не желает замыкаться в стенах своей квартиры, старается выходить на улицу, делать покупки в магазине...
http://www.polit74.ru/society/detail.php?ID=30887

[FreyiaM]

http://www.labirint.ru/books/263777/#
Обнаружила еще одну книгу по теме
ISBN: 978-5-9443-2100-8
Автор: Петрова Нина Романовна
Издательство: Будущее Земли, 2010 г.
Страниц: 272 (Газетная)

[golos]

Судьба немецкой семьи
Демихова Кристина, учащаяся 11-в класса
ГБУ ОШИ «Губернаторская женская гимназия-интернат»

С детства я была заинтересована историями и рассказами своей бабушки об её интересной и весьма необычной жизни. По вечерам я любила посидеть рядом с ней за кружечкой чая. Каждый такой вечер, проведенный с бабушкой, открывал мне много нового. Эти истории были безумно увлекательными, но особенно мне нравилось, когда она рассказывала о своих родителях и как они жили. Моя бабушка по национальности, как и её родители, была чистокровная немка. Я всегда слушала с большим любопытством, как они оказались в России. В один из вечеров мне открылось много таинств...

...В соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 28.08.41 года Беккер Амалия Генриховна 24.12.1911 г.р. была выселена из АССР немцев Поволжья по национальному признаку. Амалия Генриховна являлась моей прабабушкой. Она родилась в этой республике и жила там до переселения. Её родители отец: Беккер Генрих Кондратьевич и мать: Беккер Мария – Екатерина Кондратьевна вели хозяйство и воспитывали детей и проживали так же в Поволжье.

В молодости Амалия познакомилась с молодым человеком, который после стал ее мужем. Его звали Михель Давид Давидович 21.04.1912 г.р. Его родители отец: Михель Давид Давидович и мать: Михель Екатерина-Елизавета Георгиевна, так же как и семья Беккер, проживали в АССР немцев Поволжья. Мой прадедушка Давид и его родители жили очень хорошо. Сами построили дом, обжились достойным хозяйством. Но при переселении им пришлось это все оставить, другого пути не было.

28.08.1941 года Амалию и Давида сослали в Сибирь. В деревню Стройгородок. Сейчас она входит в город Осинники (основан в 1938 году). Родителей молодой пары сослали в неизвестную мне местность. А сестры и братья, как Давида, так и Амалии после переехали в Германию.

В Стройгородке это была не единственная семья, которую переселили. Чужеземцев очень долго не воспринимали и относились к ним с неуважением. Общались приезжие лишь между собой. Семья Михель обжилась и вела свое хозяйство. Амалия родила шестерых детей, но так как в то время было очень сложно и сурово, трое умерло. Шестилетний Виктор выпил уксуса, получил сильнейшее отравлении и умер. А пятилетняя девочка умерла от рака, так как в то время не было лекарств. О смерти еще одного мальчика мне ничего не известно. Но трое детей выжили. Моя бабушка выжила, так же как и ее два брата. Старший Михель Александр Давидович 1949 г.р. и младший 1954 г.р. Сама бабушка родилась 20.12.1951 г.р. Звали ее Лидией...

Вся статья здесь http://otvoyna.ru/soshinen6.htm

[Тина Л]

Я уже писала.что очень много воспоминаний трудармейцев есть в трёхтомнике "Немцы в Прикамье 20 век".
Можно посмотреть здесь http://forum.wolgadeutsche.net/viewtopi ... 580#p44580
Сканировала заметку,которую когда-то для местной газеты и этой книги писала моя дочь.

Юноша из солнечного Пятигорска.

[golos]

И здесь тоже можно почитать и скачать весь сборник

Re: Что почитать о немцах Поволжья
golos » 28 апр 2012, 01:01
Немцы в Прикамье. ХХ век: Сборник документов и материалов в 2-х томах / Т. Публицистика. Мы из трудармии.http://rudocs.exdat.com/docs/index-339013.html?page=19

[golos]

По страницам прошлых лет
11.09.2009
ТРАГЕДИЯ НЕМЦЕВ ПОВОЛЖЬЯ

Граждане, жившие в Советском Союзе по идее, были все грамотные. Вначале было обязательное семилетнее образование, а затем – десятилетнее. Однако в августе 2009 года мне довелось встретить человека, который не умел читать и писать

Хотя как уже отмечалось, он в свои 75 лет должен был познать пусть даже начальную грамоту, тем более что жил в СССР. Но не познал, потому что принадлежал к Поволжским немцам.

«Виктор Карлович Шмидт», - представился незнакомец.

Разговорились. В дружеской беседе Виктор Карлович поведал свою судьбу.

«С обжитых мест нас турнули перед войной, - начал вспоминать о своей судьбе Шмидт. - Дорога предстояла дальняя. Краснопогонники не церемонились. Подгоняли, мол, торопитесь на товарняк. С собой ничего не берите, там всё дадут. Правда, один офицер подошёл и шепнул, мол, в Сибири никто нас не ждёт, и ничего не предоставят. Так что пришлось послушать доброжелателя и захватить пару одеял. Они были кстати. В «телятнике» было холодно, но одеяла хоть как-то согревали. На остановках брали кипяток. Этим и питались почти месяц. Прибыли в село Ложкино Алтайского края. К нашему приезду местное население было «подготовлено». Как потом узнали аборигены считали, что мы с рогами какие-то нелюди. Жили три семьи в землянке около трёх лет. Отца сразу же забрали в трудармию. Вернулся только после войны. От голода умерли двое детей нашей семьи. Всего же у родителей было восемь ребятишек. Попытался, как то пойти в школу. Но ученики начали издеваться: «Фашист пришёл». Какая там учёба. Ходили с сестрой по деревне побирались. Потом промысел разделили: я в одну деревню, сестра в другую. За день мог собрать два ведра картошки, ведро хлеба. Так и жили. После войны переехали в Кировскую область. Там работал кочегаром паровоза, помощником машиниста после 16 лет - машинистом. Незадолго до выхода на пенсию случилась беда. Попала нога между паровозом и тендером. Хирурги два года собирали по косточкам ногу, но гангрена появилась. И вот уже более 20 лет хожу на протезе. Когда наступила «оттепель», сёстры Елена и Дарья уехали в Германию, где и сейчас живут. Я не уехал в своё время, а сейчас и не жалею. Дочка вышла замуж за белоруса и переехала с ним в Глубокое. Сюда же и я со своей старушкой перебрался».

Вот такая судьба у человека, теперь уже живущего на Витебщине. Так кто же они Поволжские немцы?

Весь рассказ здесь http://old.nash-dom.info/view2287.aspx

[Mina-Marie]

xxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxx

[Mina-Marie]

xxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxxx

[kolgai]

Хочу познакомить вас со своим эссе, которое написала по следам поездки в Республику Коми, где мы с сыном посетили памятные места, возложили венки. Буду рада, если оно окажется интересным.
http://www.stihi.ru/2012/07/21/7687
Эссе с фотографиями опубликовано также на портале www.russkoepole.de , но там, к сожалению, слишком длинная ссылка, она здесь не воспроизводится.
Ольга Зайтц,
г. Москва

[golos]

«Предатели», преданные Родине
Наталья Катренко
31.08.2012



Много лет назад ныне известному писателю-краеведу Абраму Абрамовичу Фасту посоветовали сменить имя – стать Александром Александровичем, тем самым облегчив себе судьбу. Однако молодой человек наотрез отказался, заявив: «Отец меня назвал Абрамом, Абрамом я и останусь!».

Погружаясь в историю российских немцев, невозможно избежать разговора о поломанных судьбах, лишениях и унижениях, которые выпали на долю этих людей в годы репрессий. Но эту трагическую страницу из нашей истории уже не вычеркнуть и о тех событиях нужно время от времени вспоминать хотя бы потому, чтобы они больше не повторились.

БЫЛА БЫ ЗЕМЛЯ…

На самом деле предки Абрама Абрамовича приняли российское подданство еще в начале XIX века, в те времена, когда заселялись приезжими немцами южные степные районы страны, расположенные на побережье Черного и Азовского морей, территория Поволжья. Прибыли они сюда из Данцига – города в Восточной Пруссии (ныне - Польша) - по доброй воле, откликнувшись на указ Екатерины Второй, в котором призывалось заполнить пустующие земли на льготных условиях. Расположились они на территории тогдашней Таврической губернии, иными словами, в Запорожье. Однако земли там осваивались со стремительной быстротой, и по прошествии времени стала ощущаться нехватка земельных наделов, из-за чего они существенно повысились в цене. Поэтому реформы Столыпина, предложившего осваивать Сибирь, для людей, населяющих те места, были очень кстати. Единственное, что многих тогда смущало, - отсутствие на обширных пространствах Кулундинских степей воды. Однако переселенцы тех лет посчитали: была бы земля, а вода найдется.

- И вот мои предки – родители со стороны моих мамы и папы - перебрались в Сибирь в 1906 и 1907 годах, - рассказывает Абрам Абрамович. – Этому многое способствовало, и в первую очередь льготы, которые в те времена предоставляло государство. И они были существенными: так, переселенцы на пять лет освобождались от налогов, на три года - от воинской службы. Кроме того, им предоставлялась беспроцентная ссуда в размере 160 рублей на покупку скота, инвентаря и семян (к слову, корова в те времена стоила 15 рублей, лошадь – 12 рублей). Помогали людям и немецкие общины. К примеру, мои предки относились к меннонитам (это одна из ветвей в протестантстве), которые в свою очередь также выделяли переселенцам на 19 лет беспроцентную ссуду, размер которой доходил до 450 рублей. Поначалу наша семья обосновалась в Славгородском округе (ныне – Павлодарская область), после чего переехала в село Протасово, которое когда-то принадлежало сначала Знаменскому району, потом Немецкому, потом на некоторое время Суетскому, а после Хабарскому району. Сегодня это опять-таки Немецкий район. Здесь я и родился.

Семьи меннонитов были, как правило, большими. Женщины в них не работали: занимались хозяйством, воспитывали детей. В своей семье Абрам Фаст был младшим, пятым по счету ребенком. Отец его, тоже Абрам Абрамович, был сельским учителем – практически единственным грамотным человеком на селе. Год за годом жизнь семьи Фаст шла своим чередом, до тех пор, пока не началась война…

В РЕЖИМЕ ГУЛАГА

- В 1942 году сначала забрали в трудармию отца, затем старшего брата Якова, после чего мать осталась одна с четырьмя детьми на руках, - вспоминает Абрам Абрамович. – Трудовые армии мало отличались от ГУЛАГа – именно сюда направлялись этнические немцы, проживающие на территории нашей страны. За людей там немцев не считали – у них сразу отбирали паспорта, комсомольские и партийные билеты. Они становились никем. Держали их за колючей проволокой, а относились хуже, чем к заключенным. Причем, как впоследствии удивлялся мой отец, если бы взять и направить из трудармии всех людей вместе с охраной на фронт, то победа наступила бы намного раньше. Но попасть на войну с немецкой фамилией было нереально - в августе 1941 года вышел приказ Сталина немцев в армию не брать, повсюду их считали предателями. Но посудите сами, какие они предатели? Каждый из них считал Россию своей второй родиной, как и их русские соотечественники, они точно так же желали победы в этой страшной войне. Даже моего дядю, посвятившего армии 14 лет, поначалу на фронт взяли, но потом прямо из госпиталя (там он лежал с ранением) направили в трудармию, где он умер от голода… Бывало, что немцы меняли фамилию. К примеру, в нашем селе был некий Абрам Петрович Дик, который прошел всю войну под именем Андрей Петрович Андреев.

Поначалу отец и старший брат Абрама Абрамовича работали на строительстве железной дороги Алтайка - Искитим, откуда их перебросили в Тулу, на угольные шахты. Это был каторжный труд – шахтеры получали по 600 граммов хлеба в сутки, но если норма не выполнялась, то им существенно урезали этот и без того скудный паек, из-за чего на следующий день выполнить отведенную норму мало у кого хватало сил. Но немцам приходилось несладко не только в трудармии, но и «на воле».

- Из-за того, что мама не работала в колхозе, нас сразу выселили из жилья. Благо нашлись добрые люди, которые приняли у себя нашу большую семью, - рассказывает Абрам Абрамович. - Естественно, раз у мамы не было работы, то, значит, не было и денег. Поэтому мне, шестилетнему, пока было тепло, пришлось пойти работать пастухом (иначе нам не дали бы паек), потом нашла себе работу и мама. В школу я долгое время не ходил, лишь потом, в 1946 году, когда представилась такая возможность, я туда бегал босиком прямо по снегу – благо начальная школа от нашего дома располагалась метрах в двадцати. Что касается еды, то, несмотря на большой земельный надел, у нас ее никогда не было – весь урожай мы обязаны были сдавать государству. А однажды, когда мама вместе с сестрой пошли в поле собирать колосья, они нечаянно зашли на территорию соседнего русского села – их заприметил объездчик, который, прежде чем прогнать их, отобрал пшеницу и с размаху ударил бичом… Было время, когда в соседнем селе нам пришлось поменять зингеровскую швейную машинку на ведро картошки – несмотря на то, что именно ее мы выращивали на своем участке. Еще у нас прямо за огородом был зерноток, где мама запрещала нам брать даже горсть пшеницы – ведь это чужое…

Бывали и совсем голодные времена – однажды мама Абрама Абрамовича в буквальном смысле умирала от голода: недвижимой лежала на лавке в окружении испуганных детей. Благо в этот момент к ним в дом зашли соседи – пожилая пара, которая тут же принесла из дома три вареные картошки и кружку молока. Как вспоминает Абрам Фаст, тогда он не мог понять, почему эти люди строго-настрого запретили скармливать маме всю картошку, а посоветовали дать сначала половинку, потом еще и еще – в то время он не знал, что долго голодавший человек мог умереть даже от небольшого количества пищи.

БЫЛО И ДРУГОЕ…

По мнению Абрама Абрамовича, выжить большой семье помогли доброта и сочувствие окружающих людей. Кто-то приносил молоко, кто-то подкармливал детей картошкой… Среди них была одна семья, чудесным образом вырвавшаяся в Сибирь из блокадного Ленинграда. Одним словом, трудности были у всех одни, все вместе люди их и преодолевали – разумеется, о национальной принадлежности тогда не думал никто. Так, Маша, 12-летняя сестра Абрама Абрамовича, во время эпидемии тифа обходила дворы больных людей, топила в их домах печи, готовила им пищу, ухаживала за ними. И, что просто невероятно, болезнь ее не взяла – видимо, потому что мама каждый день дымом обдавала саму Машу и ее одежду.

- Параллельно Маша работала на ферме – очищала помещения от навоза, - говорит Абрам Фаст. – Из трудармии отец вернулся лишь в 1947 году, когда мне было 10 лет. Помню, я лежал на печи, выбирал из собранных ранеток спелые. И вдруг заходит соседка, а с ней какой-то человек. Когда я понял, что это отец, то, не помня себя, слетел с печи и бросился ему на шею. Мама в это время была на работе, вторая сестра пасла телят – лишь вечером мы смогли собраться всей семьей за большим столом. С возвращением отца жизнь вроде бы наладилась – меня и еще ватагу таких же ребят он стал обучать грамоте, вместе с ним мы за полгода освоили программу первого класса, еще за полгода – второго. Брат Яков вернулся из трудармии позже – в 1950 году. Его поставили в комендатуру на спецучет – он не имел права уходить более чем за три километра от поселка, а каждый месяц был обязан являться для регистрации.

- Гонения пережили не только немцы – достаточно вспомнить евреев, татар, армян и многие другие народности, - говорит Абрам Фаст. – Но все это в прошлом, а значит, не должно вызывать озлобления. Да, можно бесконечно перечислять страшные факты истории, но не стоит забывать – было и другое. Было единение, взаимопомощь, сочувствие и сострадание между людьми. Помню, как в восьмом классе в нашу школу пришел работать учителем истории талантливый педагог Каурцев – в прошлом тело- хранитель известного военачальника Ворошилова. После того как прогремело «дело врачей», он угодил в эту мясорубку и оказался в Сибири в ссылке. И от него мы никогда не слышали никаких жалоб или недовольства. О нем мы знали лишь как о талантливом учителе истории – благодаря ему этот предмет мы все знали на «четыре» и «пять».

http://www.gazetavb.ru/index.php/rubriki/person/item/10422-predateli-predannye-rodine.html

[golos]

Зэк Франц Шиллер и его письма
Подготовил О. Колесников
28.08.2012

В годы репрессий трагическая судьба лагерника могла постигнуть кого угодно. Но особый риск очутиться в сталинских лагерях был, конечно же, у людей видных, выдающихся, к коим относились руководители всех рангов, деятели культуры, науки, образования…

Множество их прошло через Хабаровск на пути в страшные колымские лагеря. Среди фамилий узников пересыльной тюрьмы встречается и весьма известная, распространенная у немцев фамилия - Шиллер. Речь, разумеется, не о Фридрихе Шиллере, выдающемся немецком поэте XVIII века, а о Франце Шиллере. Творческое наследие знаменитого однофамильца Франц Петрович знал великолепно - большинство произведений помнил наизусть на языке оригинала! Ведь до ареста он был профессором, читал лекции по мировой литературы, доктором филологических наук…

Родился Франц Шиллер в 1898 году, в Самарской губернии в семье немецкого колониста - крестьянина. Начальное образование получил в 4-классном земском училище. В 1913-16 годах обучался в приготовительном училище при католической семинарии в Саратове, затем работал сельским учителем. Одновременно выполнял обязанности заведующего районной библиотекой и краеведческим музеем.

Осенью 1922 года Ф. Шиллер был откомандирован в Москву для продолжения образования, где поступил в Немецкий практический институт народного образования. После перевода института в Петроград (1923 г.) Шиллер ходит на литературно-лингвистическое отделение 2-го МГУ, которое окончил в 1925 году. Педагогическую деятельность он начал с 1927 году в качестве доцента иностранной литературы на Высших курсах иностранных языков. После защиты диссертации с 1929 года и до ареста в 1938 году работал во 2-ом МГУ (позднее - Московский государственный педагогический институт им. Бубнова - МГПИ).

Как попадали за решетку профессора в эпоху, когда страной правил «великий вождь и учитель»? Элементарно. Из материалов следственного дела Франца Шиллера видно достаточно отчетливо, как власти замышляли очередной громкий политический процесс. На этот раз - о «немецком шпионаже», с привлечением на скамью подсудимых видных деятелей из числа поволжских немцев. Такая акция требовала тщательной подготовки, в ходе которой появились «изобличающие» Шиллера показания его будущих «подельников». Но анализ материалов дела приводит к однозначному выводу, что их сочиняли сами следователи.

Несмотря на явную сфабрикованность «дела Шиллера», нельзя не признать, что с точки зрения анкетных данных он вполне подходил для задуманного «шпионского» спектакля: жил в Мариентале - центре крестьянского восстания 1921 года; фактом своей учебы в училище при Саратовской семинарии и работы в мариентальской школе был связан с католическим духовенством, в свое время оказавшим активное сопротивление советской власти. Два месяца провел в командировке в Германии. Много лет проживал в Москве, откуда проще всего «связываться с германским посольством» и даже «пытаться организовать террористические акты против кремлевских вождей». Просвещал поволжских земляков по части немецкой литературы, что при желании можно расценить как насаждение любви и приверженности к Германии.

Многолетняя плодотворная деятельность Шиллера в области литературоведения в общем и целом соответствовала идеологической линии правящей верхушки. Тем не менее, последней едва ли было жаль пустить его «в расход» ради постановки в своем карательном «театре» такого многообещающего сценария. Ни работы, ни письма Шиллера не дают оснований заподозрить их автора в нелояльности к советской власти. Но в тот период от советской интеллигенции уже требовалось нечто большее - преданность «политических лакеев», лояльность лично к «вождю народов». А этих-то качеств у Шиллера явно недоставало.

Франц Петрович был арестован в октябре 1938 года. Но прежде чем он очутился в лагерях, «дело Шиллера» полностью рассыпалось: он наотрез отказывался признаваться в мифических преступлениях, а его мнимые «подельники» - Ф. Рише и Б. Зайц - заявили, что оговорили себя (и заодно Шиллера) на предварительном следствии. В этой ситуации не могло быть и речи о шумном показательном процессе, который, видимо, замышлял НКВД. Ничего не оставалось, как передать дело пресловутому ОСО (тройке), которое рассматривало его в отсутствие обвиняемых и тем более адвокатов. В таких условиях обвинительный приговор был абсолютно предрешен, даже если предъявленные следствием доказательства «преступления» не выдерживали никакой критики, как в «деле Шиллера». В его случае так и получилось: 15 августа 1939 г. Особое совещание при народном комиссаре внутренних дел СССР постановило: «Шиллера Ф.П. за участие в контрреволюционной организации заключить в исправительно-трудовой лагерь, сроком на пять лет...».

До осуждения он был одним из крупнейших отечественных специалистов в области литературоведения. По его 3-томному труду «История западноевропейской литературы нового времени», вышедшему двумя изданиями в 1935-1938 гг., многие годы обучались все студенты филологических факультетов и институтов иностранных языков в нашей стране. Пока автор находился в лагерях ГУЛАГа, затем был лишен самой возможности преподавания даже в сельской школе, его учебник так и оставался в курсе вузовских дисциплин. Этот «казус», странный для того безумного времени, объясняется тем, что заменить книги Шиллера в учебном процессе было попросту нечем.

Примечательно, что находясь в лагерях и ссылках в невообразимо тяжелых условиях, напрягая последние силы, Франц Петрович Шиллер за неполные 5 лет завершил работу над еще тремя крупными монографиями о творчестве классиков зарубежной литературы - Джордже Байроне, Фридрихе Шиллере и Генрихе Гейне. Трудно привести другой пример, когда бы ученые в схожей ситуации продолжали заниматься полноценным научным творчеством. Это позволяет с полным основанием говорить о творческом и человеческом подвиге Франца Шиллера.

Кроме своих научных трудов: статей и монографий, он оставил нам еще одно бесценное наследие - письма родным и близким из дальневосточных лагерей.

Письма в сталинские годы чаще всего уничтожались адресатами сразу же после прочтения, потому что хранение сокровенных мыслей, запечатленных на бумаге, было слишком рискованным делом. Но сотни писем Франца Петровича были бережно сохранены близкими, а десять лет назад изданы отдельной книгой объемом более тысячи страниц! Столь внушительное издание осуществила Общественная академия наук российских немцев.

Трудно сказать, сохранилось ли еще где-нибудь столько писем, отправленных каким-либо узником из лагерей ГУЛАГа, но в любом случае ясно, что они являются поистине уникальными документами. Не потому, что автор описывал непосредственно лагерный быт - этого в письмах практически нет. Тюремные письма Шиллера ценны, прежде всего, тем, что они скрупулезно отображают внутреннее состояние узника - его неизбывную тоску по дому, жене, единственной дочери, родителям, точно так же, как и страстное стремление вновь обрести утраченную свободу.
О чем же писал он родным и близким на Волгу из далекого Хабаровска? Об этом расскажут строки из его писем.
Из письма жене от 17 ноября 1939 года:

«Милая Инненька.

Нахожусь на Хабаровском этапном пункте, откуда следую дальше на восток. Инненька родная, твой образ и образ любимой Флореньки [дочери] постоянно передо мною. Очень прошу тебя, думай только о своем здоровье и о дорогой нашей дочке. Горячо целую тебя, дочку и маму

Франц».

Из письма от 27 ноября 1939 года:

«Дорогая Инненька.

Я здоров, нахожусь на Хабаровском пересыльном пункте. Часто думаю о том, что ты слишком много работаешь. Сократи свои часы преподавания до минимума, так как я хорошо знаю, что здоровье твое не позволяет много работать.
Родимая, люблю тебя все больше и больше. Хотелось бы уже скорее получить от тебя письмо. Смотрите за милой дочкой, чтобы она не заболела. Целую тебя, Флореньку и маму крепко.

Франц».

В письмах из Хабаровска Франц Петрович писал о своей любви к родным, и ни словом не обмолвился о собственных трудностях.

Что представляла собой в те годы Хабаровская пересылка, мы узнаем из других источников. Например, из воспоминаний школьного учителя М. Толмачева: «Хотя Хабаровский пересыльный лагерь мне плохо запомнился, но запомнилась охота воров на так называемых «мужиков-контриков»... Грабили, вырывая из рук скудные вещи, грабили спящих на голых нарах этого лагеря».

Только приехав во Владивосток, Франц Петрович позволил себе вынужденное упоминание о постигших его несчастьях.
Из письма от 27 января 1939 года из Владивостокской пересылки:

«…В дороге, когда я болел, у меня украли все вещи. У меня осталось: старое пальто, старый костюм, валенки и 2 пары белья. Больше мне ничего и не нужно. Беда только в том, что эта одежда совершенно не приспособлена для черной работы. Так как у меня никакой специальности для лагеря нет, то я зачислен в чернорабочие…

Последний раз я просил тебя, если у тебя будет возможность, прислать небольшую продуктовую посылку. Кроме жировых и антицинготных продуктов было бы хорошо вложить немного дешевых конфет, если ты можешь достать. Кроме того, одну пару чулок, кепку и совсем простые рукавицы для черной работы».

Мученический путь узника ГУЛАГа Франца Шиллера до конца заключения, в октябре 1946 года, почти полностью прослеживается по его письмам и документам: Москва, Бутырская тюрьма - октябрь 1938 г.; Хабаровская пересылка - ноябрь 1939 г.; Владивосток, Севвостлаг, лагпункт № 1 - декабрь 1939 г.; Находка, «Строительство 213» (сооружение гражданского порта) - февраль 1940 г.; отправка на Север - июнь 1941 г.; Колыма, золотые прииски Усть-Омчуга - июль 1944 г.

Из писем и документов Шиллера становится ясно, что он, как специалист умственного труда, значительную часть лагерного периода не использовался на общих работах, а работал счетоводом. Это не уберегло его от дистрофии и других лагерных недугов, но, очевидно, спасло ему жизнь - мало кому удалось выйти живым из колымских лагерей, отбыв свой срок в забое или на каторжной работе под открытым небом.

Шиллер так и не вернулся в родные места по окончании срока заключения. Ему разрешили поселиться в городе Омске, где он впоследствии умер от туберкулеза в доме инвалидов 22 июня 1955 года, в 14-ю годовщину начала Великой Отечественной войны. Это совпадение чрезвычайно символично - та война оставила неизгладимый трагический след в судьбах миллионов людей, включая всех российских немцев и самого Франца Шиллера. Если бы не война, то его, согласно постановлению особого совещания, должны были бы освободить из заключения еще в 1943 году, и его дальнейшая жизнь могла сложиться совершенно иначе.

Смерть Франца Шиллера послужила своего рода сигналом к постепенному восстановлению его доброго имени ученого и гражданина. 28 июня 1955 года о нем впервые после ареста сообщила советская печать - в этот день «Литературная газета» опубликовала некролог о Шиллере, подписанный безлично: «Группа товарищей». Окончательно Ф.П. Шиллер был реабилитирован на основании заключения Генеральной прокуратуры 6 февраля 1990 года.
http://toz.khv.ru/newspaper/bez_rubriki/zek_frants_shiller_i_ego_pisma/

[Diesendorf]

О. Колесников практически дословно передрал данный опус с моего послесловия к книге писем Ф.П. Шиллера, в чем легко убедиться, заглянув на мою авторскую страницу, где оно выложено. При этом "автор" и не подумал сослаться на меня - удивительное бесстыдство, ставшее, впрочем, в наши дни едва ли не нормой. Утешает только то, что в Хабаровске внезапно вспомнили о Франце Шиллере, который много десятилетий назад прошел через местную пересыльную тюрьму.

[Наталия]

"Письма из мёртвого дома" Ф. Шиллера, которые собрал, систематизировал и издал наш Виктор Дизендорф, мне посчастливилось в руках подержать, почитать и ...поплакать. Поражает мужество, мудрость, доброта этого обречённого человека. Сколько он сделал для страны, для науки и вот такая благодарность. Без лекарств, без нормального питания, без квалифицированной помощи умирал этот человек в убогой богодельне. А сколько заботы, ласки и доброты к своим близким! Принимал свой конец сознательно и стойко. Спасибо, Виктор Фридрихович, за сохранение этой памяти. Это великий труд! Книгу брала в библиотеке нашего Немецко-русского дома. К сожалению она не зачитана.А жаль.

[golos]

Немецкая сибирячка

Анганита Функ стала сибирячкой в 13 лет – приехала осенью 1941го в «телячьем вагоне» из Воронежской области вместе с другими потенциальными диверсантами и шпионами из числа российских немцев.

Анганита: "Я вам сейчас тут наговорю, и потом всех посадят"

Всего в два первых года войны было депортировано/выслано из европейской части СССР более восьмисот тысяч таких подозрительных «фрицев» - потомков немцев-колонистов, переселявшихся в Россию по зову российских царей с ХVIII века, обустраивавших здесь свою жизнь и земли новой родины.

Многие депортированные сгинули в каторжной трудармии (мужчин мобилизовывали с 15 лет, женщин – с 17), остальные рассеяны – «раскиданы, как горох», говорит Анганита

Она вспоминает, как работала скотником, учетчиком на ферме и на тракторной станции, как сено возила на быках, как самоучкой стала бухгалтером, а на пенсию выходила заведующей клубом. Говорит, что ее не забывают на последней работе, подарили недавно к празднику сервиз и хорошую кастрюлю.


"Моя сродная сестра уехала в Германию, и она съездила по туристической путевке в Голландию, и вот она мне эту вот открытку прислала, вот, говорит, где наши предки жили"

"Это был наш, в деревне у нас жил, работал председателем, потом признали вредителем. А отец наш рьяный партиец был, боялся, что его самого загребут"

- Вы уже столько лет в Сибири живете, стала она для Вас Родиной? - А Родины у нас теперь ни у кого нету, мы теперь как цыгане
Замужем Анганита не была, детей нет, живет у племянницы...
http://oppps.ru/2012/10/09/nemeckaya-sibiryachka/