Репрессированные немцы и их судьбы

[Наталия]

Эта тема редактируется админом. Часть сообщений из неё переносится в другие темы, в основном это "Российские немцы в лицах" и "Работы школьников, студентов о российских немцах" (прежнее название темы "Работы школьников, студентов о своих немецких корнях"). Остальное остаётся в этой же теме. Оффтоп и флуд подлежит удалению.

Убедительно прошу всех, кто размещает в этой теме сообщения, не оставлять здесь ссылки на работы школьников, найденные в Интернете, а сразу выставлять их в теме "Работы школьников, студентов о российских немцах", чтобы потом не тратить время на их перенос.

---

Репрессированные немцы и их судьбы (на примере местного материала)

http://memorial.krsk.ru/Work/Konkurs/8/Morozov.htm

Я не случайно нашла и выставила этот материал. Как это важно в наше время формировать активную жизненную позицию у современной молодёжи, приучать их к тому, что не гоже жить иванами, не помнящими родства и незнающими историю своей страны. И ещё, что важно: историю репрессий в бывшем СССР должны знать не только потомки российских немцев, но и остальные национальности, а особенно русские. Это я познала на собственном опыте. когда жила в русско-язычной среде: училась, общалась, дружила, а окружающие понятия не имели, откуда немцы в СССР. Спасибо тем учителям, которые направляют школьников в такой важной для формирования личности работе.

[razwedowatel]

Уважаемые участники форума! В описании колонии Варенбург указано, что писатель В.Г. Кляйн описал депортацию в 1941 году жителей с. Варенбург. Кто-нибудь читал это описание, и где можно его найти и прочитать. Вся семья моего прадеда Лейсле Егора Андреевича 1890 г.р. была выселена из этого села в 1941 г. и очень хотелось бы знать об обстоятельствах выселения.

[Diesendorf]

Я читал рассказ (точнее, фрагмент не сохранившегося романа) В.Г. Клейна Der letzte Grabhügel, где в художественной форме описано выселение из Варенбурга, в 2-томнике Zwischen "Kirgisen-Michel" und "Wolga, Wiege unserer Hoffnung" (том, кажется, 1-й), который был издан в Славгороде в 1998 г.

[Mina]

razwedowatel
http://www.amazon.de/Zwischen-Kirgisen- ... B001TKIEQ2

[Наталия]

очень хотелось бы знать об обстоятельствах выселения.

Как это было

Даль безглядная.
Небо с проседью.
Ветер шалый
Да полынь.
В том году смурном
Ранней осенью
Горе-горькое,
Мрак и стынь.

А хлеба тогда
Колосилися.
Ветки яблонь
Гнулись ниц.
Всё Поволжье враз
Огласилося
Плачем женским
Без границ.

Покидали дом,
Всё нажитое.
Собрав наскоро
Жалкий скарб.
Понукали их
Лица сытые.
Впереди ведь брёл
Враг иль раб.

Оставляли
Потаённое.
Сердцу милое
Навека.
А коровы
Недоённые.
Рёв и стон
Издалека.

Застонала
Степь безкрайняя.
Заметалася
Волна.
Песнь у Волги
Погребальная.
Люди грелись
У костра.

Стук колёс.
Вагон телячий.
Горе, слёзы, стон.
Взгляд немой,
Будто незрячий
Иль короткий сон.

А во сне
Она приснилась.
Дом родной.
Тёплый хлеб
На столе.
Сердце в радости
Нежно забилось
Вместе с молохом
По судьбе.

У дороги
Погосты-не редкость.
В них немало
Осталось навек.
Жизнь. Цена твоя?
Чьё-то детство.
Будто над пропастью
Безумный бег.

Вот и Сибирь.
Ты мачехой стала.
Ведь фашисты
Мы чаще "теперь".
Доля горька,
Спина так устала.
Нам не прожить
Опять без потерь.

Голод и холод.
Колючка-трудармия.
И униженье
Страшнее всего.
Знать бы
В том веке,
Знать бы заранее,
Что нам судьбою
Несчастной дано.

Мы, как и все,
Ковали победу.
Ждали, мечтали
О Волге родной.
Но нам брести
По горькому следу
Снова пришлось
С пустою сумой.

Как всё забыть?
Как сердце оттаять?
Видно, та ноша
Срослась со спиной.
Семьдесят скоро.
Не будем лукавить.
Ждём мы дорогу,
Дорогу домой.

3 апреля 2011 года.
razwedowatel,долго искала документальный материал,
чтобы ответить Вам, но так и не нашла.
Пришлось ответить так, как смогла.

[Ohl]

[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=AztI3eDNRCw[/youtube]

[T-B]

Уважаемые форумчане,
очень радует, что среди вас так много заинтересованных людей.
Согласна с Наталией, что не гоже жить иванами, не помнящими родства и незнающими историю своей страны.
К своему стыду признаюсь, и я отношусь к таким иванам...
Особенно, что касается раскулачивания. При генеалогических поисках выяснилось, что семья дедушки с бабушкой (Штрикер) по линии отца подверглась выселению при раскулачивании на Кубани из с. Старомирное Новокубанского района Краснодарского края в с. Царицыно.
Они выселялись по 3 группе. Сестра дедушки по 1 группе.
Долго искала информацию по раскулачиванию, нашла к сожалению немного, вот ссылка
http://www.memo.ru/history/deport/polyan1.htm

Большая просьба ко всем, если располагаете более полной информацией по раскулачиванию на Кубани - поделитесь пожалуйста.

[Наталия]

Т-В, для Вас:

Здесь о жизни и раскулачивании российских немцев на Кубани.
http://traditio.ru/wiki/%D0%92%D0%B5%D0 ... 0%BE%D0%B5
А здесь координаты Краснодарского краевого отделения общ. орг. "Российский мемориал" У них есть "Книга памяти Кубани"
Наши координаты: 350911, г . Краснодар, ул. Трамвайная, 88, офис 21
тел./факс: (861) 219-36-99,
e-mail: kko@kubanmemo.ru

Уважаемые граждане!
Для получения дополнительных сведений о ранее реабилитированных, Вам необходимо обращаться по следующим адресам:
1.Информационный центр ГУВД Краснодарского края
350020 г.Краснодар, ул. Гаврилова, 96
Начальнику отдела реабилитации и архивной информации
тел. 8(861)224-18-55;
тел. 8(861)213-51-76 - старший инспектор отдела реабилитации и архивной информации
Предоставляют информацию по спецпереселенцам, выселенные кулаки и
т.д., а также депортированных по национальному признаку.

2. Управление ФСБ РФ по Краснодарскому краю
350053 г.Краснодар, ул. Мира, 46
тел. 8(861)214-53-32 (приемная)
8(861)214-53-17 - (архив)
Предоставляют информацию по расстрелянным и осужденным.

По всем вопросам, связанным с реабилитацией, обращаться в прокуратуру Краснодарского края.
350016, г. Краснодар, ул. Советская, 39
Прокурору Краснодарского края
Тел. Приемной 268-61-77
http://kubanmemo.ru/contacts/contact.php

[Наталия]

14 января 2011 г. в Музее истории города Ярославля состоялось открытие выставки «Когда говорят музы», на которой представлены картины ярославского художника Адама Адамовича Шмидта. Рожденный и воспитанный в семье российских немцев, Адам Шмидт прошел все невзгоды, выпавшие на долю его поколения и своего народа. Он испытал и первые детские восторги приобщения к искусству, и унизительные тяготы несправедливой ссылки. Страданий, выпавших на долю этого человека, с лихвой хватило, чтобы испепелить его душу… К счастью, на его пути попадалось больше людей добрых, благодаря которым состоялась жизнь, и расцвел талант художника.

Адам Адамович Шмидт родился 19 января 1921 году в крестьянской семье в немецкой колонии Новосаратовка Всеволжского района Ленинградской области. Закончил семилетку немецкой школы. С детства рисовал. С 1936 по 1941 год работал в художественном ателье у ученика Ильи Репина, профессора Петра Перфилова, затем на художественном комбинате, руководителем которого был Ю.Ю. Клевер.

Во время блокады А.А.Шмидт трудился на оборонных работах Ленинграда. В 1942 году после открытия Ладожской дороги был вывезен со всей семьей в Сибирь.

Без разрешения комендатуры уехал с места поселения к жене и сыну в Карпаты, был арестован на 20 лет каторжных работ. Находился в Воркуте. После смерти Сталина в 1957 году был освобожден.

Работал художником в цирке города Красноярска, затем художником-оформителем Красноярского театра музыкальной комедии, а с 1964 года в театре оперетты Кузбасса. В 1972 году был приглашен старшим декоратором в Академический театр драмы им. Ф. Волкова в Ярославль, где трудился до самой пенсии.

Через все его творчество красной нитью проходят работы в области сценографии. Именно в оформлении спектаклей с особенной силой проявился его незаурядный талант. Эскизы костюмов, планы мизансцен, макеты декораций спектаклей в разных театрах страны свидетельствуют о том, что работа в театре на протяжении почти полувека стала сутью его жизни. Театр требовал огромного труда, и художник отдавал всю свою душу любимой работе …

И сегодня Адам Адамович помогает оформлять спектакли и пишет картины.

В центре творчества художника Шмидта извечные проблемы добра и зла, войны и мира, высокого предназначения человека. Не случайно многие его работы посвящены исторической тематике. Его картины отражают драматизм Гражданской и Великой Отечественной войн, он пытается осмыслить события истории своего народа - российских немцев. При этом художник дает образное решение поставленных проблем, в котором источником осмысления и творчества являются личный опыт и сопереживание.

Адам Шмидт - постоянный участник региональных, городских и областных выставок. С 1991 года персональные выставки художника регулярно проходят в Германии, Италии, Австрии. Адам Шмидт выпустил книгу на немецком языке «Воспоминания, которые не дают мне покоя» с 12 биографическими рисунками «Вехи одной жизни».

Его картины находятся во многих частных коллекциях Европы и музеев России.

А. Шмидт являет членом Международного художественного фонда, имеет множество наград. За росписи главной Лютеранской церкви России в Санкт - Петербурге художник награжден архиепископом большой серебряной медалью. За достижения в области культуры удостоен Почетного знака города Ярославля I степени.

К юбилею художника, при поддержке Международного союза немецкой культуры в конце 2010 года состоялись передвижные выставки в Русско-немецком доме в Москве и в Петеркирхе в Санкт-Петербурге. Посольством Германии в Москве напечатан каталог произведений художника. На юбилейной выставке в Музее истории города Ярославля, которая посвящена 90-летию художника, представлены портретная и жанровая живопись, пейзажи Адама Адамовича Шмидта разных лет и документальные материалы его уникальной биографии.

[Наталия]

"Помни язык своей матери"


Эйлалия Рисс. 14 лет. Во время спецпоселения.

Давид Кайзер. 33г - время прибытия в спецлагерь.

Яков Маттис. 17 лет. За год до студенчества.
[spoiler=]22 ИЮЛЯ исполнилось 240 лет Манифесту императрицы Екатерины Великой, по которому в Россию стали переселяться иностранцы, в частности немцы. Советская власть подвергла их гонениям, выселению с обжитых мест, конфискации имущества и принудительным работам. Многие немцы были вынуждены слиться с населением СССР, раствориться в нем.
Сейчас их дети не знают родного языка, не помнят своих корней. Когда же к сегодняшним немцам приходят из Пензенского общества немецкой культуры, большинство отказывается принимать помощь. Почему? Характер? Я не нашла на это ответа.
Эйлалия
1950 год.
"НЕНАВИЖУ! Ненавижу этот лес!" - Ольга накинула телогрейку и опустилась на корточки. Перерыв. Через несколько минут все заново. Она с напарницей откопают глубокий сугроб от корневища, подпилят ствол ручной пилой и вырубят горизонтальную ложбину. Потом они будут долго пилить дерево с противоположной стороны. Нехитрый инструмент станет гнуться и застревать в древесине.
Затем длинной опорой они вдвоем упрутся в ствол, налегая, пока он, треща и щелкая, не упадет. Сваленное дерево надо очистить от боковых веток так, чтобы оно стало гладким. Потом они распилят бревно на куски по четыре метра в длину, а ненужные ветки свалят в огромный костер.
"Почему другие заступаются за своих детей и находят им работу полегче? - пожаловалась как-то Ольга родителям. - Я хочу учиться и стать врачом, а не пилить лес!" На это ее суровый отец усмехнулся: "А станешь героем соцтруда!"
1941 год.
... ЭЙЛАЛИЯ бежит вверх по холму. Мокрая утренняя трава режет ноги. Туда, к трем крестам. Вот он, самый большой из них! Она раскинула руки в стороны и запрокинула голову так, что в глазах отразились плывущие облачка. Сейчас она сама похожа на этот католический крест - тоненькая и изящная. Эйлалия всплеснула хрупкими запястьями, упала на землю и блаженно улыбнулась. Ей 13 лет.
Теперь домой, под горку! Вприпрыжку и взмахивая руками, как крылышками. Вот уже виднеются фиолетовые ирисы. Широкой полосой они густо окаймляют сад и дом из белого ракушечника.
На Пасху Эйлалия с младшими сестрами и братиком устраивали в ирисах "гнезда". Эйлалия уминала руками небольшой участок ирисов и устилала это место охапкой полевых фиалок. Наутро в "гнезде" появлялись крашеные яйца и конфеты.
Эйлалия подходит огородами к дому. Совсем недавно его стены сияли белизной, а теперь они совершенно черные. Их вымазали коровьим пометом. Это чтобы дома не было видно с самолетов. Да и свет теперь тоже нельзя зажигать. Если вечером дежурный заметит даже свечу в окне - оштрафуют.
- Во трайбст ду дих, Эйлалия?! Шнэлер! Шнэлер! Цвай штундэн цум форбэрайтэн! (Ну где ты ходишь, Эйлалия?! Быстрее! Быстрее! Два часа на сборы!) - мать носится по двору, хватает какие-то вещи. - Вир мюссен зофорт абфарен! (Нас увозят!) - она убегает в дом и опять выскакивает во двор. - Розалия! Фэрштейст ду дас?!. (Розалия! Я кому сказала?!.)
В небольшой сундук уложили папины костюмы и самые ценные вещи. Начали копать яму, чтобы спрятать. Земля не поддавалась... Пришла машина.
- Ди ку! Ди ку унд швайне мус ман рауслассен! (Корову! Корову и свиней надо выпустить!) Зи вэрдэн ин дэн штал фэркриппен! (Они же в хлеву с голоду помрут!) - мама соскочила с грузовика и бросилась обратно во двор...
Эйлалия, Георг, Гильда, совсем кроха Розалия и мама заехали за отцом в соседний Фриднталь. Он работал там председателем. Эйлалия не успела опомниться, как все семейство уже теснилось в товарном вагоне. Родное немецкое село Розенталь осталось далеко позади. Пышные сады, огороды и домики, коровы и свиньи, куры и связки душистых колбас на их чердаке, пчелы, ирисы, церковь и те кресты на холме - все осталось где-то там, далеко-далеко.
После войны Эйлалия приедет из спецпоселения в Розенталь на побывку. Вместо их дома она увидит огромную воронку. Татарские старожилы, которые когда-то чудом затесались в их многотысячном немецком селе, расскажут, как было им страшно в мгновенно опустевшем Розентале. Выпущенные хозяевами сотни свиней, овец, кур и уток метались по улицам. Недоенные коровы мычали и плакали от боли в вымени. Собаки, сбившись в стаи, выли и скулили беспрестанно и жалобно.
... Семью Рисс высадили в Левокумске Ставропольского края. В крохотной комнатке два месяца они будут спать на вещах из сундука, который так и не успели закопать. Опомнятся, что зря не взяли документы, - уезжали-то ненадолго. Затем такой же душный вагон повезет их дальше, в Сибирь. В ноябре они прибудут на место назначения - в Мариинск.
Оттуда семейство переправили в глухую тайгу и поселили у жительницы местного села. Отца сразу же увезли в трудовой лагерь, маму - на лесоповал. Эйлалия, как самая старшая, была вынуждена думать, как прокормить младших.
Она разваривала две картофелины в большом котелке воды и взбалтывала. Это они ели вчетвером утром и вечером. "Лежи! - прикрикивала она на Розалию. - Так ты дольше не захочешь есть! Лежи!"
Постепенно она поменяла все вещи из того самого сундука на картошку. Эйлалия стала работать наравне со взрослыми в колхозе. Ее тоненькие руки огрубели на молотьбе и покосах, пальцы растрескались и опухли от мороза на лесоповале. За работу ей отмечали трудодни. Один трудодень - 100 граммов зерна на руки, и то не всегда.
После войны отец вернется из трудлагеря и срубит маленький деревянный домик. Они заведут скромное хозяйство, чтобы кормиться. Младшие дети станут учиться в школе. Эйлалия, Ляля, как ласково звала ее мама, станет Ольгой. Она забудет родной язык, на котором говорила вся семья до войны, и будет чисто, без акцента общаться по-русски. Она не осуществит свою мечту стать врачом.
... 13 декабря 1955 года вышел Указ "О снятии ограничений в правовом положении с немцев..." Осенью 1956 года семью Рисс отпустили. Отец не дожил до этого три года. Эйлалия с мужем и двумя детьми, ее мама, уже взрослые Георг, Гильда и Розалия оставили все нажитое и навсегда уехали из тех мест. Эйлалия работала колхозницей, машинистом котельной. Позже ей удалось окончить торгово-кулинарное училище, и она стала поваром.
... Семья родного дяди Эйлалии Яковлевны Рисс также жила в спецпоселении, но только в Северном Казахстане. Дядя Иосиф и его жена умерли там же, связь с их детьми утеряна. Несколько лет назад сестры Эйлалии - Гильда и Розалия - уехали в Германию. Эйлалии же мысль об отъезде не понравилась. 15 лет спецпоселения и работ на лесоповале сделали ее практически русской. Родное село она вспоминает, но его уже нет на карте. Розенталь давно переименован в село Ароматное.
Кайзер
1947 год.
"УРА! Домой! Анечка моя, скоро я увижу тебя! Скоро-скоро-скоро! Как же ты там с детьми?! Александра, Шурочка, наверное, стала большой. Когда уходил, ей было 6 лет. Помнишь ли ты еще меня, Аня?.." Сквозь щель в товарном вагоне Давид смотрел на пролетающие деревья и поля. Его обменяли. Странно. Впрочем, таких, как он, целый поезд. Значит, так надо. Не важно. Главное, что скоро он будет дома. Жива ли мама?
В 1941-м, когда Давид уходил на фронт, Аня была беременна. Они решили, что если будет сын, его обязательно назовут Виктором...
На территории Белоруссии его полк почти сразу попал в плен. Наступление было столь мощным и быстрым, что никто и опомниться не успел. В плену его определили по хозяйственной части. Он перевозил на лошадях продукты, строил, копал - в общем, четыре года на правах раба. К концу войны его увезли в Германию.
... Загромыхала открывающаяся дверь. Незнакомое место и холод. Их построили и повели под конвоем... Нет! Не может быть! А чего он ждал?.. Коми АССР, город Усть-Коломна, спецпоселение под комендатурой... Навсегда?!. "Кайзер Давид Генрихович!" - "Их бин... Я! Я!" - он вдруг понял, что почти забыл русский.
Райнвальд.
РАЙНВАЛЬД расположен в 25 километрах от города Энгельса (ныне Саратовская область). Отец с матерью были лютеранской веры и часто брали с собой на молитву маленького Давида. В церкви проходили службы, крестили детей, собирались на Рождество.
У семьи Кайзер был небольшой домик, огород, скотина. Отец построил дом сам. Поставил столбушки и оплел их лозой. Затем обмазал глиной. 20-е годы выдались для села нелегкими. Гонения, голод. Две младшие сестры Давида заболели оспой и умерли одна за другой.
А в 1923 году умер отец. Из-за голода несколько немецких семей решили уехать на Украину. Однако в дороге их подводы обчистила банда. Отец же в пути заболел. 9-летний Давид и его мать Амалия Христиановна были вынуждены остановиться у местного священника. После похорон отца мать с сыном заболели тифом. Их выходил священник. Он же научил Давида русской грамоте. Через некоторое время они все-таки вернулись в Райнвальд, к родственникам.
Родня Кайзеров была многочисленной. Здесь с семьями жили пять маминых сестер и родственники отца. У мамы было еще три брата. Правда, еще до революции они уехали в Америку. Мать и отец Давида тоже туда собирались, но мама не прошла медкомиссию. Даже будучи молоденькой девушкой, Амалия Христиановна не отличалась особым здоровьем. Заметив это, ее родитель отправил Амалию работать прислугой в дом побогаче.
1949 год.
ДО ПРИЕЗДА состава с заключенными в Усть-Коломну местное население оповестили: в дом не впускать, в разговор не вступать, вызывать наряд милиции, ежели кто постучится. Заключенных немцев было много, но встречались и украинцы, и казахи. У каждого своя статья.
Всех распределили по спецпоселкам. В каждом по три-четыре барака, отдельно мужские и женские. В бараке - от 60 до 100 человек. Позже, несмотря на запрет, обитатели бараков смешались - люди женились, отгораживая свои двухэтажные нары простынями. Еще через какое-то время некоторые семейные пары поставили тут же маленькие деревянные срубы.
С 8 утра - лесоповал. Если дерево потоньше, то норма в день - 12 кубов на человека, если потолще - от 15 до 20-ти. Пеньки - строго, не выше 15-ти сантиметров от земли. Работали в гимнастерке и рукавицах - в ватнике тяжело, да и жарко. На морозе вспотевшая спина покрывалась инеем. Пока снег от дерева откопаешь, уже весь мокрый - снег-то в лесу по грудь.
Однажды сосна покачнулась не в ту сторону. Здоровенный молодой парень, валивший дерево, мгновенно умер. От испуга. Ему показалось, что сосна падает на него. Его молодая жена, местная круглолицая комячка, поставила у гроба лавку и пролежала рядом с трупом трое суток...
Зимой бараки отапливали печкой. На ней же готовили скудную еду. Летом печь ставили на улице. Раз в неделю - баня. Детей водили с собой или же мыли в бараке. Стирали там же. Ближайшая больница - за 30 километров, еще одна - в Усть-Коломне - за 60 километров. Рожали - кто как успеет. Бывало, помогали свои, барачные. Церкви не было, поэтому крестины устраивала какая-нибудь местная набожная бабушка - просто читала молитву.
Первое время с едой было совсем туго. Выдавали хлеб, позже - немного сахара. Поселенцы меняли его у местных жителей на картофель. Потом освоились. Стали заготавливать грибы для супа и собирать ягоды. Чая не было. Пили кипяток. Тоже вкусно, когда очень хочется есть.
По весне, когда на Вычегде начинался сплав хлыстов (так называли готовые обработанные бревна), мужикам наливали в стакан по 100 граммов спирта. Весь день в ледяной воде по горло мало кто выдержит. На эту работу отбирали самых сильных. Чуть что - затор. Разобрать его нелегко - бревна тяжелые и скользкие. Провалишься в воду под них - можешь и не выбраться...
Здесь Давид познакомился с Ниной. Она русская. В 23 года Нина завербовалась на Север, чтобы не голодать на своей родине.
Давид и Нина стали жить вместе. Они отгородили его нары простыней - как и все. Под доски вместо матраца - фуфайка, одна ложка на двоих. Иногда, убирая со стола, Нина, стесняясь своего постоянного чувства голода, засовывала за пазуху крохотный кусочек хлеба. Прячась за сараем, она мгновенно его проглатывала.
Нину вызывали в комендатуру, отчитывали и допрашивали, стыдили. Об официальном браке не могло быть и речи. Даже в свидетельстве о рождении ее дочери Любы в графе "отец" стоит прочерк. Впрочем, как и у двоих ее последующих сыновей - Рудика и Коли.
В 1951 году вышел Указ, разрешающий немцам воссоединить семьи. По переписке Давид выяснил, что в 41-м году все село Райнвальд разделили на две части. Мужчин выслали на Север, женщин с детьми - в Сибирь. Он также узнал, что его мать жива и находится на спецпоселении в Красноярске. Там же жила и его первая жена. Она вышла замуж. Его сын Виктор умер девяти месяцев отроду, позже скончалась и дочь Шурочка. Давид отправил в официальные структуры нужные документы на выписку к нему матери.
Амалия Христиановна приехала. Вернее, ее доставили на небольшом самолете. С трапа сошла маленькая, высохшая старушка и неуверенно двинулась навстречу. Ослабшая и плохо видящая Амалия Христиановна, мама, шла к нему... под конвоем.
Давид с Ниной покинули Север в 1958 году. После выхода Указа, дающего немцам вольную, они просто не знали, куда им ехать.
В первый же день их пребывания в Алма-Ате они случайно встретились с товарищем по спецпоселению, тоже по фамилии Кайзер. Увидев их из кузова грузовика, он заметался, стал долбить в борт машины и кричать: "Кайзер! Кайзер!" Когда машина остановилась, он бросился к ним, схватил за руки: "Не верю! Может, я сплю?!" Там же, в Алма-Ате, Давид и Нина официально поженились.
Кайзер Давид Генрихович приезжал в Райнвальд. Когда-то очень большое село опустело и было полностью разрушено. Многими годами позже, когда появилась возможность уехать в Германию, уже взрослые дети уезжать из России не захотели.
Яша
1941 год.
ЯША смеется. Откидывая со лба льняную прядь, он запускает ответный снежок. Ванька, раздурачившись, кидает слипшийся кусок снега, но тот летит мимо. Ванька подпрыгивает, бросая еще один снаряд:
- Вот тебе! Ага-а! Вот тебе! Попался, фриц! Вот тебе, немчура!..
Яша останавливается, топчется на месте и растерянно разворачивается в сторону своего дома.
- Немцев! Ну постой! Я же не нарочно! - кричит Ванька ему в спину.
Яша, не оглядываясь, машет рукой. Он подходит к дому на пригорке, прислоняется к его бревенчатой стене и долго, не отрываясь, смотрит на дорогу. Летом по ней ушел в трудовую армию его отец. Тогда Яша стоял на этом же месте и так же растерянно провожал взглядом удалявшуюся фигуру. Яша не плакал. Ему было 10 лет.
Ком подступил к горлу. Почему-то вспомнились слова отца, которые он вечно пропускал мимо ушей или же выслушивал с раздражением: "Не забывай язык своей матери!" Мама... Она умерла вскоре после переезда в Новодевичье (теперь Самарская область), осенью 37-го. В палате больницы, где она родила младшенькую Лизу, ночью открылось окно. Ее кровать занесло снегом.
После смерти мамы из Александерталя приехала младшая сестра отца, тетя Хильда - тантэ Хильда. Она воспитывала семерых детей, пока ее саму вслед за отцом не забрали в трудармию.
Александерталь.
ВООБЩЕ-ТО Яшина фамилия не Немцев. Так их окрестил местный люд Новодевичьего. Семья Маттис переехала сюда из Александерталя, потому что глава семейства Яков Бернгардович нашел здесь работу учителя немецкого языка.
Александерталь - немецкое село. Оно было основано менонитами в честь Александра I в 1857 году. К концу XIX века таких земледельческих сел только на Волге было уже более ста. Современники признавали, что эти поселения достигли наивысшего материального благосостояния. Немцы усердно обрабатывали землю. В сезон приглашали даже наемных рабочих. Держали стада овец, коз, коров, лошадей и птицу. Тем не менее некто А. Велицын писал в 1890 году, что менониты "оказывают самое зловредное влияние". Это выражалось в том, что они, хотя и являлись христианами, проповедовали крещение уже взрослого человека, принимающего религию осознанно. К тому же менониты отказывались исполнять воинскую повинность.
У Якова Бернгардовича было пятеро братьев и шесть сестер. Все они жили в Александертале и к 30-м годам уже имели свои многодетные семьи. Пришедшие к власти большевики объявили сельчан вредителями, кулаками и увезли их на принудительные работы в архангельские леса. В 30-х годах советская власть отправила в заключение практически всех мужчин Александерталя. В 31-м мама еще не родившегося Яши Елизавета Гергардовна писала мужу в тюрьму, спрашивая разрешения назвать сына его именем. Тогда она думала, что больше никогда не увидит отца своих детей.
1943 год.
... ОТЕЦ вернулся. Осунувшийся и совершенно беспомощный. Его отпустили как безнадежно больного. Трофическая язва голени. Его нога после работы в угольной шахте Копейска (Челябинская область) превратилась в сплошную незаживающую рану. Он пролежит в районной больнице несколько лет. Яша с братьями будут носить ему еду и ивовые ветки для плетения корзин. Эти корзины дети будут менять в соседних селах на муку, крупу или хлеб, крайне редко - на мясо.
Братья сажали картошку и просо на своем участке. До него шли три километра. Затем, облепленные мошкарой, на солнцепеке до изнеможения обрабатывали землю. Яша работал еще и пастухом. С трех часов утра до шести вечера он, прихрамывая, ходил за коровами, овцами и козами. Прихрамывал, потому что в два года переболел полиомиелитом. Когда ему исполнилось 12, он устроился шить обувь для фронта в местном промкомбинате за продуктовую карточку. А это целых 500 граммов хлеба.
... Вскоре после отца вернулась и тантэ Хильда. Последний год трудармии она провела в тюрьме. Хильда нашла на какой-то помойке метр брезента. Ей надо было сшить юбку, потому что на тяжелых работах износилась одежда, а другой не давали. Однако кто-то донес, будто она это украла.
Из заключения ее отпустят по нетрудоспособности - туберкулез кости. Рука тантэ Хильды прогниет чуть ли не насквозь. Дети будут снимать гипс, вытаскивать заведшихся в мышцах червей и накладывать гипс обратно.
Осенью умерла Лиза. Ее шестилетний организм не выдержал голода. Она болела четыре недели. Маленькое худенькое тельце с бледным лицом и провалившимися глазами лежало в соседней комнате, через стенку от остальных детей. Яша заглядывал к сестре перед сном. Однажды утром она просто не открыла глаза.
... Десятки родственников Яши, оставшиеся перед войной в Александертале, были выселены в спецпоселения. Дядя Вальтер умер в тюрьме. Его по приговору тройки посадили на 10 лет якобы за контрреволюционные речи. Тетя Сусанна также по приговору тройки отсидела 10 лет. Когда ее выпустили, то сообщили, что она сидела ни за что, по ошибке. Сусанна рассказывала об этом и от радости плакала. Позже от радости же она сошла с ума.
Вернувшись инвалидом после трудармии, тетя Хильда не смогла создать свою семью. Будучи уже пожилой женщиной, она уехала в Германию. Туда уехали некоторые выжившие тети и дяди Якова, а также его младший брат.
... Яков Яковлевич Маттис окончил с отличием Пензенский индустриальный институт. 27 лет преподавал на кафедре информационно-измерительной техники и кафедре электротехники. В далеком же 49-м году некий преподаватель Куйбышевского энергетического института поставил абитуриенту Маттису "двойку". Не за отсутствие знаний, а за "враждебную" национальность.
Тогда же все-таки ставший студентом физмата Яша будет писать отцу. На языке своей матери. Он до сих пор свободно общается на немецком и читает Гете в оригинале. Недавно он закончил перевод книги немецкого автора о Ельцине.
Деревянный дом в Новодевичьем, где жило семейство Маттисов, в 60-х годах разобрали и перенесли на другую сторону села. Там же, где он стоял ранее, теперь воды Куйбышевского водохранилища. Примерно в это же время Яков вместе со своим отцом навестили Александерталь. Их семейное гнездо было разрушено, а уже опустевшее село переименовано в Александровку.[/spoiler]Нонна КОМИССАРОВА
http://old.pnz.ru/publish/aif/299.htm

[Kraskopult]

" Это заведение называлось "Детский приёмник-распределитель при железнодорожном отделении милиции станции Надеждинск" (так раньше назывался город Серов).
И меня невзлюбила одна из надзирательниц, крупная женщина с очень сильным косоглазием.
Она постоянно цеплялась ко мне "

Серов перестал быть Надеждинском в 1939 году. Хотя, возможно, ж/д станция продолжала сохранять это название.
Работники серовского детприемника НКВД:
1945г. С явным косоглазием только начальник.
Заменил ссылку. Прежняя не грузилась автоматом.
На фото крайняя слева - это моя тётя (подпись А.Г.З. - Агния Григорьевна Золотарева). Собственно сама из семьи спецпереселенца, из станицы Морозовской.

[Р. Ридель]

[quote][/quote]
Большое спасибо, Kraskopult, за снимки работников детприёмника. Откуда они, за 1945 год? Явное косоглазие действительно у начальницы. Мне, тогда мальчишке 12-ти лет, она не запомнилась как начальница. Но я, возможно, об этом просто забыл, а, возможно, она стала начальницей уже после того как в мае 1945 года меня увезли в Кленовской детский дом.
Город Надеждинск дейстительно бы переименован в г. Серов в 1939 году, но станцию и отделение дороги переименовали позднее. Прямых материалов об этом я не нашёл, но косвенно об этом говорится на одном из сайтов : "...во второй половине сороковых годов на Надеждинском (ныне Серовском) отделении железной дороги..." и т. д.
Ещё раз спасибо.

[Kraskopult]

Фото из альбома моей тёти (умерла в этом году). То, что год 1945-й - это однозначно, ну, во всяком случае, такая дата у тёти в альбоме стоит. Можно верить - склерозом она не страдала. А месяц, конечно, может быть каким угодно. И декабрь в том числе.
Вообще семья тети была, как спецпереселенцы, выселена из Донской области в 1930-м в Свердловскую область. Там пару лет их гоняли с места на место. Потом оставили в Серове. Вернее бабушка с детьми была в Серове, а дед, в основном, на лесосеках. Там жили до 1955 года, потом переехали в Бугуруслан Оренбургской области. Реабилитированы в 1993-м.

[viktor3]

Кто знает где в интернете можно списки репрессированых посмотретЬ. Раньше кажется я смотрел на лист.мемо. А сейчас не могу найти. Большое спасибо заранее!!!

[Ohl]

списки репрессированых

http://lists.memo.ru/
http://www.memo.ru/links/links21.htm
http://visz.nlr.ru/links.html
http://www.rusdeutsch.ru/?tagil=5

[Наталия]

http://lists.memo.ru/
http://chelarhiv.ru/content/navMenu/too ... sc&rows=15
http://www.memo.ru/memory/komi/index.htm

[David]

http://www.senat.org/Anna_German/Die_Tr ... schen.html

[David]

http://www.sovunion.info/lists/saratov/index.shtml?193

[Наталия]

Захотелось вновь возобновить сообщения в этой теме. Ведь скоро 28 августа. 70 лет со дня депортации, которая перевернула всю судьбу российских немцев.Пусть эти сообщения будут своеобразным памятником той памяти, которая должна навсегда сохраниться в наших сердцах.

Записи рассказов односельчан, сделанные учащимися Платошинской школы Пермской области.

Эдгар Вильгельмович Блинд
О судьбе Эдгара Вильгельмовича я знаю по рассказу его дочери Ольги Эдгаровны Ермачковой. Он умер в 1992 году. В Платошино живет его дочь и двое внуков.

Эдгар Вильгельмович родился в семье российских немцев. Его прадед добровольно приехал из Германии и с семьей поселился в Крыму, недалеко от Феодосии. Благодаря колонизационной политике Екатерины II на льготных условиях получили землю и создали крепкое хозяйство. Выращивали бахчу, развели большой виноградник. Его отец Вильгельм получил хорошее образование, женился, работал служащим в банке. Жену его звали Шарлотта, она была домохозяйкой, воспитывали детей. В семье говорили на немецком языке, придерживались католической веры, рождество отмечали 25 декабря. Сохраняли традиции немецкой культуры и принадлежность к немецкой нации. Блинд в переводе с немецкого языка означает «слепой».Поворотным событием в жизни семьи стал период создания колхозов, год «сплошной коллективизации». Поскольку хозяйство у них было крепкое, жили состоятельно, они и попали под раскулачивание. В 1930 году их переселили, все имущество пришлось оставить. Дорога была очень тяжелой, не было еды. Младшая сестра Эдгара Вильгельмовича, ей было семь лет, стащила у конвоира кусочек сахара. За это тут же, на глазах у родителей, ее закололи штыком. До места назначения они доехали уже вчетвером: родители и двое сыновей.
На новом месте очень трудно становились на ноги. Работали в колхозе, в поволжской немецкой деревне. Автономная область (Трудовая коммуна) немцев Поволжья была образована по решению Декрета Совета Народных Комиссаров РСФСР от 19 октября 1918 года. В нее входили части территорий современных Саратовской и Волгоградской областей. В 1924 году статус немецкой автономии существенно вырос: область была преобразована в Автономную Советскую Социалистическую Республику немцев Поволжья10. Но до какого времени существовала АССР НП, легко догадаться.
28 августа 1941 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». Немцы были обвинены в «сокрытии в своих рядах шпионов и диверсантов». Правительство решило переселить всех немцев из Поволжья (по чекистской разнарядке — 433 тыс. человек) в Новосибирскую, Омскую области, в Алтайский край и Казахстан11.
Эдгар Вильгельмович был отправлен на Урал, в Кунгурский район, деревню Блины. Везли их на пароходе, по Волге. Во время одного из артналетов погибла мать. Старший брат был отправлен под Новосибирск, а в 1942 году, когда началось формирование трудовых армий из российских немцев, его отправили в лагерь, на лесозаготовки. Они справляли лес по реке.
Однажды весной, при подготовке древесины к сплаву, он провалился под лед. Искупавшись в ледяной воде, заболел воспалением легких. Ни о каком лечении не могло быть и речи. Он умер. Ему был 21 год. Так Эдгар Вильгельмович из семьи остался один. Несколько лет он прожил в деревне Блины, где в 1946 году встретил свою будущую жену — Епифанову Любовь Ивановну. Восемнадцать лет они прожили вместе, прежде чем официально смогли зарегистрировать свои отношения в 1964 году. В семье родилось шестеро детей.
В 1948 году Эдгара Вильгельмовича перевели в село Платошино. Здесь он стал преподавать немецкий язык в платошинской школе. Здесь выросли дети. В семье, как вспоминает его дочь Ольга Эдгаровна, говорили только на русском языке. Сказались годы, когда запрещали говорить на немецком, да и не было необходимости. Ведь жили в русских деревнях и все говорили на русском языке. Односельчане относились к отцу всегда с уважением, показательно то, что он имел возможность работать учителем.
К сожалению, рассказ дочери не так подробен, как хотелось бы. Очень многое, наверное, навсегда утеряно с уходом самого человека. Связь с родственниками была утеряна, и только уже в годы перестройки Ольгу Эдгаровну разыскал двоюродный брат Эдгара Вильгельмовича и прислал письмо из Германии, куда он уехал с семьей в 1990-е годы.

Роберт Адамович Геинле
Судьба Роберта Адамовича отличается тем, что все лишения он перенес в раннем возрасте и остались только детские воспоминания. Он рассказывает, что испытал потрясение, когда в 57 лет узнал, что, оказывается, у него другая фамилия. Причем справки, полученные из Одесского и Вологодского архивов, называют разный год его рождения и разные фамилии.

«В документах архивного фонда Вологодского областного отдела народного образования значится Геинле Роберт Адольфович 1937 года рождения и Геинле Оскар Адольфович 1939 года рождения, уроженцы Одесской области, являются сиротами и воспитывались в В.-Устюгском детском доме. Прибыли из В.-Устюга по путевке облоно, воспитывались с 27 августа 1947 года по 20 июля 1952 года»12. А в справке о реабилитации мы читаем: «Гражданин Гайнле Роберт Адольфович. Год рождения 1938»13. Очевидно, именно в детском доме изменили фамилию, ошибочно.

Роберт Адамович рассказывает: «Я родился в Одесской области в немецкой семье. Село наше называлось Joganestal. Немецкая колония, жили только немцы. Мать свою почти не помню, отец говорил, что она была по национальности еврейкой, а в паспорте моем записано имя матери — Эрна. В детских воспоминаниях остались взрывы, стрельба, бомбежка. Я тогда ничего не понимал. Когда фашисты захватили наше село, всех жителей посадили в вагоны и повезли. Мы не знали, куда нас везут. Я был с матерью и братом. Привезли нас в Германию, в лагерь для военнопленных. Хорошо помню барак, в котором были только женщины и дети. В центре стояла печка — буржуйка, а по бокам несколько рядов нар, на которых мы спали. Вокруг лагерь был огражден колючей проволокой и охранялся солдатами. Помню, мама нам наказывала ни в коем случае не отходить от барака и не подходить к охране. Но мы, мальчишки, втайне от матерей, убегали, находили какие-то длинные патроны и до-"ставали оттуда порох. Потом, когда никто не видел, щепотками бросали его на печку. Начинался переполох, визг, а нам это нравилось. Патроны мы находили на второй половине лагеря, которая сгорела во время пожара. Кругом было пепелище, и среди всего этого торчали только печные трубы.

Из Германии нас перевезли в Польшу, в подобный лагерь. В 1945 году с наступлением советской армии и освобождением Польши нас повезли обратно в СССР, опять в товарных вагонах, набитых до предела. Мы уже были обессилены от голода, и в дороге мать заболела и умерла. Мы остались с братом вдвоем: мне было семь лет, а ему шесть. В вагоне было грязно, еды не было, мы заболели одновременно желтухой и дизентерией. От болезни ослабли, только лежали. Нас высадили на станции Красавино Вологодской области и отправили в больницу. Из больницы, когда мы поправились, нас отправили в детприемник. Я запомнил, что нам было очень страшно, старшие издевались над младшими, а над нами особенно, мы же немцы. Там были ребята, которые хлебнули горя, беспризорники. Они, чтоб выжить, и воровали, и грабили.
Из детприемника нас распределили в детский дом в Великий Устюг. Плыли на пароходе. Высадили нас в 25 километрах от города на реке Северной Двине. Здесь стоял барак, в котором жили рабочие сплавного рейда. Рейд закрыли, рабочие уехали, а нас поселили в этом бараке. В первый вечер нам выдали два матраца, мы их положили под голову, вместо подушек. Один — девчонкам, а второй нам. А было нас, детей, двадцать семь человек. Кормили кашей, хлеба не было. Но мы так были рады каше, я до сих пор вспоминаю, как это было вкусно.

Вскоре начали строить начальную школу, в которой я окончил четыре класса. В этом детском доме мы с братом прожили с 1947 по 1952 годы. Научились русскому языку, ведь первый наш язык, родной — немецкий. В семье говорили только на немецком языке, в Германии и Польше — тоже. А здесь учились русскому языку.

В 1952 году нас разыскал отец, о котором мы ничего прежде не знали. Он написал письмо из Пермской области. Отец приглашал нас с братом к себе. Он писал, что у вас будет новая мама. Отец к этому времени женился на русской женщине и у них родился сын. Так у нас появился еще один брат — Владимир. Мы с братом Оскаром решили ехать к отцу. Воспитательница из детского дома проводила нас до места: в Пермскую область, Александровский район, лесоучасток № 100, где жил отец со своей новой семьей. Здесь жили одни спецпереселенцы.

В документах из детского дома у нас значилась фамилия Гейнле, я считал, что так оно и есть. Отца называли Адамом и в паспорте у меня записано так же. Возможно отец сам изменил имя, боялся, ведь только что закончилась война и имя Адольфа было проклято. Здесь, у отца, я закончил семь классов. В 1955 году мне разрешили ехать на учебу в город Пермь. Я поступил в речное училище, а потом окончил культурно-просветительное училище. Закончил получать образование в педагогическом институте на филологическом факультете». С 1973 года Роберт Адамович Гейнле преподавал немецкий язык в платошинской школе.

В 1999 году Роберт Адамович получил справку о реабилитации, в которой написано: «Гражданин Гайнле Роберт Адольфович. Год и место рождения — 1938 г. Место жительства до применения репрессии — репатриант из Польши. Когда и каким органом репрессирован.

Отец — Гайнле Адольф Готлибович, 1913 года рождения, находился на спецпоселении в Александровском районе Пермской области после репатриации из Германии с 1945 года по 24.01.1956 года. Реабилитирован УВД Пермской области. Основание применения репрессии по политическим мотивам в административном порядке. — Директива НКВД СССР № 181 от 11.10.1945 г., Указ ПВС СССР от 26.11.1948 г.

Находился: в местах поселения вместе с отцом и находился на посемейном учете спецпоселения как член семьи немецкой национальности»14. Брат Роберта Адамовича жил в городе Энгельс, Саратовской области.

В заключение разговора Роберт Адамович сказал: «Кто я, каковы мои корни, какая была семья — я не знаю».

[Наталия]

Фронт за колючей проволокой.

http://www.memorial.krsk.ru/public/90/199153.htm

[Наталия]

Трудармейцы.

"Записки трудармейца". П. Лефлер. «Звезда Прииртышья», 25 июня 2002 г.,№71

http://www.wiedergeburt-pavlodar.kz/ind ... ure_id=196