Новости сайта "Geschichte der Wolgadeutschen" - 2016

[админ]

07.01.2016
Биографическая статья католического священника Алоиза Шенфельда (1872-1938) пополнена его музыкальными произведениями:
- Opus 28. "Marienblumen", 20 drei- und vierstimmige Lieder zum Preise der Gottesmutter für verschiedene Stimmbesetzungen
- Widmung (Посвящение) aus Opus 6. Missa in honorem Sanctae Caeciliae, Virg. et Mart

---

12.01.2016
Альбина Зарториус из Германии, просматривая семейные фотоальбомы в фотоархиве сайта нашла в альбоме Эдуарда и Евгения Долотовых точно такое же фото своей мамы, какое храниться у неё дома. Попросив меня помочь ей наладить связь с Долотовыми, Альбина прислала одну старую фотографию для размещения в фотоархиве сайта.

Листая семейные фотоальбомы.
- Семья Зарториус
На фотографии представлена семья Зарториус. Снимок сделан 1 мая 1941 года в Саратове или в Энгельсе. Ровно через 4 месяца всех этих людей отправят эшелонами за тысячи километров от Волги на Север, на Урал, в Сибирь. Не все из них останутся в живых, пройдя горнило насильственного отторжения от родного дома, семьи и привычного труда. Кто-то встретится через десятилетия, а иные уж не увидятся никогда.

Поскольку это фото связано с фотографиями Эдуарда и Евгения Долотовых, то оба альбома снабжены перекрестными ссылками.

Кстати, обновление фотоархива, которое мы с сыном провели в конце 2015 года, даёт свои результаты. В этом году наладить связь с Долотовыми обратились уже два человека.

---

14.01.2016
Сегодня давнишний участник нашего форума Игорь Панасюк (Werligo) прислал мне скан одного указа для размещения его на сайте в разделе документов, чем надоумил меня добавить также несколько графических изображений указов, тексты которых уже выставлены на сайте. В моем архиве нашлось несколько копий оригинальных документов, которые я в своё время заказывал из Государственного архива Российской Федерации. Наверное, найдутся люди, которым будет интересно увидеть оригиналы некоторых судьбоносных для российских немцев документов.
- Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья"
- Указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 сентября 1941 г. "Об административном устройстве территории бывшей республики немцев Поволжья"
- Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 г. "Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного проживания лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной войны"

[Wolgadeut]

Конве́нция (лат. conventio – договор, соглашение) — разновидность международного договора.
*
Я не могу понять почему этот "Слёт или Съезд " торжественное открытие 47-й международной конвенции Американского исторического общества немцев из России. там подразумевается(называется) как Конве́нция был ли там меж собой какой либо международный договор заключён =?
Там обсуждено были как я понял историческая презентация о предках поволжских немцах России без каких бы международных договор трех стран !?

(14 июля - торжественное открытие 47-й международной конвенции Американского исторического общества немцев из России. Выступление официальных лиц (если можно так выразиться). Участников конвенции приветствовала мэр Конкорда Laura Hoffmeister, бывший Президент AHSGR Jerry Siebert и др.)

PS . по первой возможности ждем ответа от участника т.е нашего Админа на той 47-й международной конвенции Американского исторического общества немцев из России.

[atlant91]

там подразумевается(называется) как Конве́нция был ли там меж собой какой либо международный договор заключён =?

Convenire heißt auch zusammenkommen. Nicht unbedingt immer "übereinkommen" im Sinne von einen Vertrag schließen.

[Наталия]

Convenire heißt auch zusammenkommen. Nicht unbedingt immer "übereinkommen" im Sinne von einen Vertrag schließen.

В словаре иностранных слов:
КОНВЕНЦИЯ - договор, соглашение
А вот КОНВЕНТ - представительное собрание или составная часть названия организаций.
Может, здесь используется именно как представительное собрание или
составная часть организации " Американского исторического общества немцев из России"?
А сближение - это КОНВЕРГЕНЦИЯ.

[pflaum]

Английское слово Convention переводится на русский также как: съезд, конгресс, сессия, конференция.

PS: В немецком есть выражение "falsche Freunde" - слова звучащие в разных языках одинаково или похоже, но имеющие разные значения.

[Wolgadeut]

А вот КОНВЕНТ - представительное собрание или составная часть названия организаций.
Может, здесь используется именно как представительное собрание или
составная часть организации " Американского исторического общества немцев из России"?
А сближение - это КОНВЕРГЕНЦИЯ.

*
Тут я в согласие с Наталией-Наталия но ответа ждём от представителя того собрания

У нас тут в Германии оно зарегестриривано «Международный конвент российских немцев» (нем. Internationaler Konvent der Russlanddeutschen e.V.) — германская общественная организация российских немцев, созданная в мае 2002 года[1] Владимиром Бауэром и Генрихом Гроутом[2]. Целью создания объединения были провозглашены защита интересов и способствование улучшению жизни русских немцев в Германии[3].
Международный конвент российских немцев-его ПРЕДСТАВИТЕЛЬ -Председатель ГЕНРИХ ГРОУТ в Берлине .
PS: В немецком есть выражение "falsche Freunde"[/quote] https://www.youtube.com/watch?v=sK5eXvr5Jmw

[админ]

Всю интересующую вас информацию вы можете найти на сайте AHSGR.

Из самого названия общества всем должно быть понятно, что главная его задача - история, а не политика. Ничего общего с конвентом российских немцев в Германии Американское историческое общество немцев из России не имеет.

Английское слово Convention переводится на русский также как: съезд, конгресс, сессия, конференция.

Это наиболее правильное объяснение слова конвенция. Я мог бы в своем кратком отчете применить слово съезд или конференция. Но в переписке с американскими друзьями мы использовали английское слово конвенция, не переводя его на русский язык. Поэтому я его перенес и в своё сообщение. Для меня было с самого начала очевидным, что подразумевается под словом convention, и мне даже удивительно, с чего это вдруг кому-то пришло в голову притягивать AHSGR к политике. И неужели из моего отчета вас заинтересовало только то, что обозначает слово конвенция?

[Наталия]

И неужели из моего отчета вас заинтересовало только то, что обозначает слово конвенция?

Нет, Саша! Это так, к слову. А интересует всех, конечно другое - содержание этой конференции. Но мы все просто ждём, когда ты сам, отдохнув от перелёта и осмыслив всё, что было, расскажешь нам подробнее. Вопросы конкретные , конечно, есть. И их много.

[админ]

Сегодня, наконец, доделал отчет о поездке в США и участии в работе 47-ой ежегодной международной конференции Американского исторического общества немцев из России (47th International Convention of the American Historical Society of Germans from Russia). Познакомиться с отчетом можно по этой ссылке.



Надеюсь, мне удалось более или менее полно осветить работу конференции. По крайней мере, те, кому это будет интересно читать, смогут сделать себе представление о том, что представляют собой ежегодные съезды членов Американского исторического общества. Сожалею, что перед поездкой плохо представлял себе, как проходят такие конференции. Я мог бы подготовиться более тщательно. Например, это касается подготовки рекламных проспектов или буклетов, рассказывающих о сайте "Geschichte der Wolgadeutschen", или же элементарных визиток с адресом сайта и электронной почты. Но в целом у меня остались очень хорошие впечатления от всего мероприятия.

Приятного чтения и просмотра фотографий!
Благодарю за внимание!

[stsukh1055]

Познакомиться с отчетом можно по этой ссылке.

Отличный репортаж. Уверен, что контакты с Американским немецким историческим обществом надо развивать на различных уровнях,в том числе и путем обмена материалов опубликованных на нашем сайте и в журнале вышеуказанного общества. В Американском обществе, как я понял, есть свои координаторы по различным колониям: было бы неплохо знать фамилии этих людей и их интернет-координаты для совместной работы.Было бы продуктивно публиковать на нашем сайте обзоры новинок публикаций Американского исторического общества.

[viktor 2]

В Американском обществе, как я понял, есть свои координаторы по различным колониям: было бы неплохо знать фамилии этих людей и их интернет-координаты для совместной работы.

http://www.ahsgr.org/?page=VCs

[Наталия]

А интересует всех, конечно другое - содержание этой конференции. Но мы все просто ждём, когда ты сам, отдохнув от перелёта и осмыслив всё, что было, расскажешь нам подробнее. Вопросы конкретные , конечно, есть. И их много.

"На этом официальная часть была завершена и началась работа групп. Работа конференции построена таким образом, что в одно и тоже время в разных конференц-залах проходят встречи разных групп. Каждый сам определяет, куда ему пойти. В сопровождении Юлии Цымбал мы поучаствовали в работе нескольких групп", - пишет в отчёте Александр Александрович.
Хотела спросить:
1.Какие вопросы обсуждались в группах и в каких группах побывали вы?
2.Участвовали в конференции представители со всех штатов, где проживали изначально немцы из России?
3.Рассказывали ли они о контактах с потомками их близких, которые проживают в России?
4. Были ли среди участников конференции те, кто знал о нашем сайте и форуме? Был ли среди участников Бил Пикельхаупт? Он написал книгу о своих родных из Немповолжья. На английском. Отрывки из неё прислал мне, прислал то, что касается Сусанненталя. Моя внучка Юля перевела мне с английского.
5. Зарегистрировался ли кто-нибудь на нашем форуме после конференции или, может, собирался?

Отчёт очень интересный. Спасибо, Саша! Рада этому событию! Рада тому, что ты с Георгием побывал на другом континенте с такой миссией. Рада за две проведённые тобой презентации, за подаренные книги. Рада, что много людей с другого полушария узнали о нашем сайте, о форуме, о том, что мы храним память о предках, пишем об этом книги, посещаем бывшие колонии, встречаемся не только виртуально, но и реально. Поздравляю тебя с этим важным событием в твоей творческой жизни.

[админ]

Наташа, я постараюсь ответить на твои вопросы, но мне нужно время.

[Wolgadeut]

Тут я до того как наш администратор и участник конференции AHSGR в США А. Шпак дал нам обещание по содержании описать событие той 47 Конференции-долго искал на русском языке сайт AHSGR так как тяжело понять структуру AHSGR на англо-американском языке .

По песчинке в "море " Гугел -Google и других искателей СМИ глубоко нашёл о AHSGR тут на 5 й странице :
http://www.abstract.xlibx.info/as-other ... erzhke.php

Эта общественная организация сравнима в Германии с Землячество немцев из России http://www.lmdr-hannover.de/ru/ueber-uns/
https://de.wikipedia.org/wiki/Landsmann ... s_Russland

Я благодарю А. Шпака за ясную опись событий, которые происходили в зале на языке не владеющего им ,но думаю наш -pflaum
уважаемый представитель-знаток изучений диалекта Немцев Поволжья дополнит по возможности и о диалекте народа в США из Немцев Поволжья.

Предлагаю вырезку о :
С 17 по 21 июня 1998 г. в г. Вичита, штат Канзас (США), состоялось очередное( 30 летний юбилей этого крупнейшего в Северной Америке общества, объединяющего более 5 тысяч членов в США и Канаде ) собрание членов Американского исторического общества немцев из России (American Historical Society of German From Russia — AHSGR).

Из России были приглашены 2 докладчика. Е.М. Ерина (Энгельс) выступила с сообщениями: «Архивы бывшей Автономной Республики немцев Поволжья в г. Энгельсе:
золотой информационный источник об истории, генеалогии и культуре немецких колонистов. 1767—1941 гг.» и — на секции по фольклору — «Рождество и другие традиционные праздники немцев Поволжья». В. Сошников, аспирант Историко-архивного института (Москва), дал сравнительный анализ условий доступа к документам по истории и генеалогии немецких колонистов в архивах России и Украины. В рамках того же генеалоBulletin Nr. 3(15) гического симпозиума выступили Пегги Герцен, директор Центра исследований меннонитских братьев (Хилсборо, Канзас), дав анализ хроники, опубликованной в местной северо-американской прессе XIX — начала XX вв.: «Северная Америка и старый мир (Европа)» и д-р Леона Пфайфер (Хайс, штат Канзас) с докладом, посвященном описанию шести оригинальных деревенских церквей в округах Элис и Раш, в первых поселениях немцев-колонистов в Канзасе. Особо была отмечена роль церквей в сохранении немецких традиций и непрерывного документального учета.

На собрании в Вичите были подведены итоги деятельности Общества за прошедшие годы, представлены результаты издательской деятельности, намечены задачи на будущее, в числе которых определены темы и названы докладчики на очередной форум, который состоится в Каспере, штат Йомен, Канада, в 1999 году.

Е.М. Ерина, директор филиала ГАСО, заслуженный работник культуры РФ (г. Энгельс)

Его главные цели — проведение исследований, сбор, хранение и распространение информации, связанной с историей, культурным наследием и генеалогией немецких поселенцев в Российской империи и их потомков, — остались незыблемыми и до сегодняшнего дня.

Примечательно, что Общество, созданное энтузиастами в 1968 г. как общественная организация, существует на средства своих членов, пожертвования, и движет этими Бюллетень № 3(15) людьми только любовь к своей истории, к своим корням. Его ежегодные собрания проходят в различных штатах Америки, и всю подготовительную работу осуществляет коллектив штаб-квартиры в Линкольне (штат Небраска). Небольшой штат во главе с исполнительным директором Кати Шульц ведет огромную организационную работу, издательскую деятельность. Общество имеет богатую библиотеку.

Официальное открытие конференции состоялось 18 июня. Звучали поздравления от властей штата Канзас, г. Вичита, общественных организаций. В ее работе приняли участие более 500 членов Общества, среди которых немало лиц с учеными степенями, преподавателей американских университетов и колледжей. Помимо традиционных церемоний и общих встреч, связанных с обеспечением жизнедеятельности Общества (ежегодные отчетные доклады, выборы на ответственные посты в общественных советах и комитетах, награждения особо потрудившихся на благо Общества лиц), были заслушаны научные доклады — работа секций — по истории, генеалогии и фольклору немцев в России и Америке.

Проф. Брент Май (Вест Лафайет, штат Индиана) рассказал о трудном пути переселенцев из Германии на Волгу в шестидесятые годы XVIII века — информация из документов РГАДА. Д-р Вильмер Хармс (Северный Ньютон, штат Канзас) выступил с сообщением о книге «Сага об Анне К. и одиссея спасения (бегства) из России».

В своем сообщении д-р Родней Финк (Макомб, штат Иллинойс) охарактеризовал основные тенденции в изучении истории эмиграции немцев из России.

О новых материалах, поступивших в Общество в 1997 г., поведал Ричард Рай (Линкольн) в докладе: «Мы знаем, кто вы». Он доложил о приобретении библиотекой Общества копий архивных документов, относящихся к генеалогии немецких колонистов Херсонской губернии, полученных из архивов Украины: полные списки жителей колоний Одесского и Тираспольского уездов, списки членов католических и баптистских церковных общин Николаевской и Херсонской области. Эти документы будут внимательно изучаться американскими специалистами и доступны всем членам Общества.

[админ]

1.Какие вопросы обсуждались в группах и в каких группах побывали вы?

Мы побывали на встрече координаторов сёл, которую проводила Maggie Hein. Об этом я упомянул в своем отчете. Обсуждались некоторые организационные вопросы, суть которых нет смысла пересказывать. Это внутренние дела общества. Также шёл обмен опытом работы с российскими архивами, обсуждалось в каких архивах и какую информацию можно найти в России.

Также мы поучаствовали в работе дискуссионной группы католических колоний Красноярского, Марксштадтского и Тонкошуровского (Мариентальского) кантонов. В AHSGR эту группу колоний называют Village Area 6 - села зоны № 6. Сюда объединены материнские колонии: Борегард, Хайсоль, Граф, Герцог, Екатериненштадт, Луй, Люцерн, Мариенталь, Обермонжу, Роледер, Шенхен, Витман, Цуг и дочерние колонии: Александерфельд, Биркенгейм, Фриденталь, Либенталь, Майдорф, Ней-Боаро, Ней-Урбах, Ней-Обермонжу и Урбах. Хотя, часть из этих населенных пунктов я бы не стал называть дочерними колониями, т.к. исторически они таковыми не являлись. Это были хутора, выросшие со временем до больших населенных пунктов. Но не в этом суть. В эту группу мы пришли, т.к. её работу модерировала Дениз Грау. В группе обменивались опытом в исследовании конкретных родословных. Наше присутствие вызвало интерес и нам были заданы несколько вопросов. В частности, у меня хотели выяснить, к кому из модераторов нашего форума можно обратиться по таким-то колониям. Я объяснил, что у нас нет модераторов в понимании членов AHSGR. Модераторы нашего форума выполняют технические функции и за ними не закреплены какие-то конкретные села. Удивило всех и то, что вся наша махина существует только виртуально. В реальной жизни мы практически не встречаемся и больше знаем друг друга по никам на форуме. Были ещё вопросы по ревизским сказкам некоторых колоний, на которые я дал исчерпывающий ответ.

Чтобы все чётко представляли себе ситуацию, я должен кое-что пояснить. Язык общения на конференции был английский, на котором я могу поздороваться, попрощаться, попросить извинение и сказать всего две фразы: I don't speak english и I don't understand. Я рад уже тому, что Юлия Цымбал сопроводила нас в эти две группы и переводила хотя бы общий смысл того, о чем там шла речь, переводила нам вопросы и наши ответы. Не забывайте, пожалуйста, о существовании для нас языкового барьера.

2.Участвовали в конференции представители со всех штатов, где проживали изначально немцы из России?

Я затрудняюсь ответить на этот вопрос.
Структура общества такова, что есть штаты, где существует только одно структурное подразделение, а есть штаты, в которых два и более структурных подразделения. Всё зависит от количества членов общества, проживающих в том или ином регионе. Думаю, что большинство штатов были представлены, но, возможно, не все 100% структурные подразделения.

3.Рассказывали ли они о контактах с потомками их близких, которые проживают в России?

У меня создалось впечатление, что все подобные разговоры и беседы велись в основном, как у нас говорят, в кулуарах, в неформальной обстановке. Уж если мы приехали из России в Америку и то встречали там знакомых нам людей, то представьте себе, что происходило, когда съезжались члены одной организации. Многие обнимались, пожимали друг другу руки и произносили возгласы, вроде нашего: "О! Сколько лет, сколько зим!"

4. Были ли среди участников конференции те, кто знал о нашем сайте и форуме? Был ли среди участников Бил Пикельхаупт? Он написал книгу о своих родных из Немповолжья. На английском. Отрывки из неё прислал мне, прислал то, что касается Сусанненталя. Моя внучка Юля перевела мне с английского.

Однозначно - да! Не всех могу назвать по именам, но эти люди представлялись мне и говорили, что контактируют с участниками нашего форума. Например, Джордж Боон из Аргентины является зарегистрированным участником нашего форума с 2011 года. У нас с ним была весьма теплая встреча и сложились дружеские отношения.
О Билле Пикельхаупте ничего сказать не могу. За эти дни к нам подходило очень много разных людей. Не всегда с нами рядом был переводчик и порой приходилось пускать в ход технические средства - переводчик на планшете или телефоне. Но запомнить имена и фамилии всех незнакомых тебе людей не так легко.

5. Зарегистрировался ли кто-нибудь на нашем форуме после конференции или, может, собирался?

Пока таких случаев мне неизвестно. Я не ожидаю такой быстрой реакции со стороны американцев. Причина - языковой барьер. Русский язык отпугивает и затрудняет установление более тесных контактов.

[Наталия]

Саша, преогромное тебе спасибо. Мне всё это очень интересно и очень важно. В моей книге будет глава ЭМИГРАЦИЯ. И я планирую написать ПОСЛЕСЛОВИЕ. То есть, а что сейчас происходит в контактах потомков поволжских немцев, разлетевшихся по миру. В Сосновке (Сусаннентале) совсем недавно встретились двое жителей Сусанненталя, они учились до войны в одном классе. Теперь им по 91 году. Их привезли в Сусанненталь их дочери. Жду сейчас сообщения от них. И эти сообщения будут тоже исполнены с помощью дочерей, с которыми я - в контакте. Фото уже имею. Их встречала очень торжественно школа в Баскатовке, в которой они учились после начальной, которая была в Сусаннентале.
Спасибо, Саша!!!

[админ]

04.08.2016
На авторской странице Райнгольда Шульца добавлены 3 его работы:

- Уметь слушать и слышать друг друга
Интервью В. Кернер с Райнгольдом Шульцем.

- 80-й юбилей
Поздравления Л.С. Белову, председателю Берлинского литературного общества - Berliner Literaturbund e.V.

- С того света. К 75-летию депортации советских немцев вспоминается

[админ]

04.08.2016
Отредактирована биографическая статья, посвященная Клеменсу Экку, а именно, 1) указана дата смерти (ранее она была неизвестна); 2) указан список источников, использованных при составлении биографической статьи.


Все благодарности д-ру Виктору Кригеру, обнаружившему в газете "Freundschaft" (Nr. 194, 12.10.1988) некролог по поводу смерти Клеменса Экка, и предоставившему данную информацию в наше распоряжение.

[stsukh1055]

Отредактирована биографическая статья, посвященная Клеменсу Экку,

Особая благодарность за этот материал. Клеменс Экк - родился в с.Мариенбург, и вся информация с ним связанная - вклад в историю Фёдоровского кантона АССР НП. Желательно бы иметь дополнительные фото К.Экка.

[pflaum]

Шванки Клеменса Экка из сборников Nicht aufs Maul gefallen и Vetter Gottlieb liebt die Wahrheit.

Der gescheite Ochs
Wäs Martha fällt in Versuchung
Aamol un net mehr

Entfettungskur
Reigefalle
Die vrlorene Amunizje
Mr muß e Ziel vor sich hun...
Der hot sein' Hauswert net gekennt
Die vrwischt Spur
Eine Motoziklfahrt

[spoiler=Кликните, чтобы посмотреть шванки Клеменса Экка]

DER GESCHEITE OCHS
Vetter Sander war eigendlich ein tüchtiger Mann. Aber auch solche Männer machen manchmal Fehltritte. Der Alte hatte sich in letzter Zeit einige Male schwer versündigt. Deswegen war er für einen Monat vom Baggermaschinisten zum Wasserfahrer degradiert worden. Er hätte ja gerne mit dem Direktor gefeilscht. Aber nach gutem Überlegen machte er eine wegwerfende Handbewegung, was heißen sollte: «Hols der Kuckuck. Wer Verstand hat, gibt nach.»
Als seine Kollegen von der Art seiner Bestrafung erfuhren, brachen sie in schallendes Gelächter aus:
«Hübsch, nicht wahr, Vetter Sander. Du hast es also jetzt bis zum Ochsenkutscher gebracht und wirst mit dem superklugen «Orlik» zu tun haben. Hoffentlich wird der Mores lehren», spottete Wassili Petrow. Auch andere Kollegen witzelten und rieben sich vor Vergnügen die Hände. Es gibt doch allerorts solche Witzbolde. Der alte Fast aber pflanzte sich vor Vetter Sander auf und schrie förmlich: «Du Tunichtgut. Hast unserer ganzen Brigade Schande gemacht...»
Vetter Sander senkte das Haupt und schwieg, denn er wußte, daß er schuld war. Er hatte jetzt andere Sorgen. Der Gedanke an den «Orlik» ließ ihm keine Ruhe. Es hieß, der «Orlik» sei ein Flausenmacher, ein mit allen Wassern gewaschenes Biest. Wie soll er da die Kohlen und das Wasser rechtzeitig zum Kesselhaus bringen? Na, schließlich ist ja Vetter Sander auch nicht aus Pappe. Er wird sich schon zu helfen wissen.
«Hols der Teufel!» stotterte er. «Ihr übertreibt immer alles, besonders der Fast. Mit den Ochsen werde ich schon fertig werden...» In diesem Glauben bestärkte ihn auch seine Frau, die Karlowna, wie sie von allen genannt wurde: «Wennste aach weniger Geld kriegst, Sander, däs verschmerze mr», tröstete sie ihn, «du host jetzt immer e Zeitlang dei Gfährt. Ich maan halt, wemr s Gartehaus doch schon fertigmache wolle...» Sie machte eine vielsagende Handbewegung. Das war dem Alten nicht gerade aus der Seele gesprochen. Aber er schwieg: Kommt Zeit, kommt Rat.
Einige Tage ging die Arbeit des neuen Ochsenkutschers ganz flott vonstatten, man war mit ihm zufrieden. Aber dann geschah etwas, was ihn in Verlegenheit brachte. Er hatte einen Wagen mit Kohlen beladen und fuhr über die Brükke, die über den Miass führte. Mitten auf der Brücke blieb der Ochs plötzlich stehen und legte sich in aller Ruhe hin. Vetter Sander blieb die Sprache weg, denn im Nu bildete sich hinter ihm eine lange Kraftwagenschlange, die heftig zu hupen begann.
«Heb das Biest auf, gib die Brücke frei», schallte es von allen Seiten. Erst jetzt begriff der Alte, daß der «Orlik» genau auf die Mittagssirene reagiert hatte:
«Der hat seine Flausen, Männer... Der «Orlik» hält sich streng ans Reglement. Ich werde ihm diese Faxen schon abgewöhnen. Fakt!» erwiderte er. Die Schofföre spuckten vor Wut.
Kurz darauf schien es Vetter Sander, daß es an der Zeit war, für sein Gartenhaus zu sorgen. Daher beschloß er, kurz vor Feierabend auf dem Werkhof Ziegel zu laden und sie auf sein Gehöft zu bringen, um endlich den Keller auszumauern. Bis er fertig war, war es düster geworden. Vetter Sander steuerte seinem Gartenhaus zu. Er mußte aber unbedingt am Viehhof worbei — das war dem «Orlik» gerade recht. Es war doch schon lange Arbeitsschluß. Er lief schnurstracks zum Stall und ließ sich dort nieder. Keine Macht der Welt konnte ihn dazu bewegen, sich zu erheben. Vetter Sander blieb die Spucke weg. Er wußte sich nicht zu helfen:
«Daß du ein Ochs bist, wußt ich ja schon lange», schrie er verzweifelt, «daß du aber ein hundertprozentiger Büffel bist, das konnte ich nicht wissen, du Quarkkopf». Er verfluchte das ganze Ochsengeschlecht und deklinierte auch seine Karlowna nach allen Regeln der deutschen und russischen Grammatik.
«Wie soll ich mich jetzt rauswickeln», schrie er zu Hause seine Frau an, «der Orlik hot die Backstaa an den Stall gschlaft und wieder ging das Trampeltier net.»
Karlowna beschwichtigte ihn: «Des is doch alles net so schlimm. Du mußt dich morge friher uf die Socke mache, so lang wie noch kaanr dort ist.»
«Do gebste dei Geldje unnötig aus», zischte der Alte, «des Biest krieste vorm erste Sirenepfiff net ausm Houf. Der is gscheit wien Notarius, der kennt alle Gesetze.»
Vetter Sander konnte die ganze Nacht hindurch keinen richtigen Schlaf finden. Es war ihm, als ob die Ziegel mit ihrer ganzen Last auf seinem Herzen drücken. Am Morgen sagte er zu seiner Karlowna: «Die Backstaa fahr ich wieder dorthin, wo ich se gnomme hun. Vrstanne? Un du, schreib dirs hinners Ohr — der Ochs is gescheiter wie mir. Der waas, daß mr sich an fremd Gut net vrgreife derf.»
Dann ging Vetter Sander in den Stall, spannte Orlik vor den Wagen und bog in den Weg zum Kesselhaus ein. Der Ochs setzte sich ohne irgendwelchen Widerstand in Bewegung. «Vorwärts, Orlik», rief der Alte. «Bist n Prachtkerl. E gscheites Tier, mit Herzblatt. Fakt.»

WÄS MARTHA FÄLLT IN VERSUCHUNG
Es ist kein Geheimnis, daß die alten Leute oft gegen das Neue sind. Das war auch bei Wäs Martha der Fall, als ihr einziger Sohn einen Fernsehapparat kaufen wollte.
Eines Tages sagte sie zum Vater:
«Hör mich mol oh, Vattr, dr Fritz is druf un drou, un will so n Telewisr kaafe. Un wennsde do net eigreifst, will ich grod mol seh, wos do rauskommt...» Der Alte räusperte sich, wobei er nach Gewohnheit seine Unterlippe hervorschob. Denn sagte er:
«Ufrichtig gsat, wärsch schun lang Zeit, daß mr uns aan kaafe täte.»
«Soso, ihr stickt demnoch unr anr Deck, ihr zwei, däs wußt ich net», sagte Wäs Martha gekränkt. Vetter Henne war still, sagte aber dann: «S Hannjörgs hun aan?»
«No?» murrte die Wäs Martha.
«S Schäfers un die Milaschkins hunr aach?»
«Hunr aach», gestand die Alte.
«Blouß mir sein Habenix; hamr vleicht ka Geld?» stichelte Vetter Henne.
«Geld, Geld!» brauste die Alte auf, «s Geld hemr drzu, ewr...» sie stockte und wandte sich gegen die Straßenwand, an der ein kleines Heiligenbild und Kruzifix hingen, «wos wär n das gmaant, wenn ich aus dr Kerch kam un gleich in den Guckkaste neigaffe tät?..»
«Ach so», meinte Vetter Henne, «das macht dr Katz kan krumme Buckl.»
«Wieso net? Du willst mich zu n Pharisäer mache, ich soll scheiheilig sei!»
«Das kannste mache, wiesde willst, in die Hell kommsde fors Telewisrgucke net», sagte Vetter Henne überzeugt.
Kurzum die zwei Alten wurden sich nicht einig, und nach einiger Zeit brachte Fritz einen Fernseher ins Haus. Die Mutter fühlte sich damit tödlich getroffen. Was sollte sie tun? Sie konnte doch das große teure Stück nicht zertrümmern: Da wären 288 Rubel futsch. Eigentlich nahm sich der «Dingrich» ganz hübsch in der Wohnung aus, das sah Mutter sofort ein.
Wenn dann der Fernseher eingeschaltet wurde, seufzte Wäs Martha tief auf, zog sich an und ging zur Nachbarin.
«Ba uns is widrmol Theatr», sagte sie zu Wäs Anbeth, «un ich kann net ducke, ma Aagelicht halts net aus, un iwrhaapt...» Sie seufzte bedrückt.
«Wenn ich aan im eichne Haus hät, tät ich als gern mol neigucke», erwiderte die Nachbarin. «Ewr mir kennes uns jetz noch net leiste...»
«Ich will dich gbitt hun, du host woll Ernst?» Wäs Martha starrte die Nachbarin so verblüfft an. Sie wußte, daß die Anbeth sehr gottesfürchtig war und stets Gebete lispelte.
«Do hun ich man volle Ernst drbei», sagte die Nachbarin. «Das is jo net lautr Gotteslästerung un Frejwltat, wos dort drin gwiese werd, un wos mr net gfalle tät, tät ich net gucke.»
Wäs Martha war enttäuscht und ging in sich versunken nach Hause.
Wenn der Telewiser abends eingeschaltet wurde und Fritz mit seinen Freunden und dem Vater sich amüsierten, blieb Wäs Martha in ihrem Stübchen allein zurück und betete zu Gott, er möge ihnen verzeihen, «denn sie wissen nicht, was sie tun.»
Dann wurde die Neugierde so stark, daß sie dann und wann auf den Zehenspitzen an die Tür heranschlich und durch einen kleinen Spalt spähte. Was sie da manchmal sah, war sehr spannend. Einmal wurde sie dabei von Vetter Henne ertappt.
«Oho!» rief er überrascht und riß die Tür auf, «jetz humr dich, Mottr, alle Beterei helft dr jetz nix mehr, weilde dich sowieso vrsinnigt host... Dr katholische Glawe lehrt, daß sich dr Mensch mitm Denke vrsinnige kann», frohlockte Vetter Henne. Er zerrte die Alte neben sich auf den Diwan und strich ihr zärtlich über das graue Haar. Wäs Martha wischte sich verstohlen eine Träne aus dem Auge. Dann trommelte sie mit ihren dürren, knotigen Fingern auf den kurzgeschorenen Kopf ihres Sohnes. «Du do, du do», sagte sie zärtlich, «du brengst mich in die größte Vrsuchung...»
Und nun, wenn der Bildfunk eingeschaltet wird, sagt die Mutter zu ihrem Sohn:
«Geh maa Jung, un ruf dei Kornrade, ich trostr ba die Wäs Anbeth niwr un ba die Tjotje Klawa; s gebt heit e schee Bild...»

AAMOL UN NET MEHR
Wir Süduraler haben in den Nachkriegsjahren den Obstbau derartig vorangetrieben, daß wir es kaum noch nötig haben, Obst aus anderen Gebieten einzuführen. Beeren- und Apfelsorten werden in gewaltigen Mengen angebaut, und manche weitsichtige Hausmutter versorgt sich damit von einer Ernte bis zur anderen.
Aber es gibt auch Schlauköpfe von Männern, die einen Teil der Früchte zu Wein verarbeiten, das Görgels Heinchen hat sich sogar eine Presse und ein Maschinellen dazu angeschafft. Wenn das Heinchen jetzt mit seinem Freund Hanspeter zusammenkommt, so kann es seine Kelter nicht genug loben.
«Du mußt dr Wein mache», sagte Heinchen eines Tages zu Hanspeter, «do brauchste dr um das Gläsje Getränk kaa Gedanke mehr mache.»
«Jetzt ises zu spät», antwortete bedrückt Hanspeter, «s is alles zu Warenje gekocht.»
«Macht nix», sagte Heinchen unbeirrt, «von Warenje werd Wein erseht richtig.»
«Maa Alt gebt mr doch kaa Warenje für Wein mache!» meinte Hanspeter verwundert, «do kennste die Madien schlecht...» Heinchen überlegte eine Weile.
«Schaffre doch in e paar Bdelle Höfe nei, un do werds unbedingt sauer...» Er zwinkerte spitzbübisch und schnalzte mit der Zunge.
Nach diesem Gespräch verging eine längere Zeit.
Eines Abends saßen Vetter Hanspeter und seine Frau Madien allein beisammen und warteten wie gewöhnlich auf ihre Stammgäste, den Gevatter Franz und die Gevatterin Monika, mit denen sie «Pudel und Bock» spielten. Es war still in der Stube. Auf einmal spitzte Vetter Hanspeter die Ohren und sagte:
«Dr Deiwel waaß, hörschte nix, Alti?»
Wäs Madien wandte den Kopf etwas zur Seite und lauschte.
«Wos soll ich dann hörn?» fragte sie. «Gewiß hör ich nix.»
Die Alten saßen noch einige Augenblicke ruhig nebeneinander, aber dann begann Hanspeter abermals.
«Mach wostde willst, do stimmt wos net», sagte er und trat an das Bett heran. Das Bett mäntelchen emporhebend, ließ er sich auf die Knie nieder und spähte wie ein Kater nach der Maus.
«Dei Warenje pischbert, wenns du wisse willst», sagte er seufzend und machte ein betrübtes Gesicht.
«Das is net möglich!» rief Wäs Madien erschrocken, «dir summts vleicht in dr Ohrn...»
«Ja, ich freß mich, wenn ’s net plaudern tut», beharrte Vetter Hanspeter.
Jetzt sprang aber die Wäs Madien auf und ließ sich vor dem Bett auf die Knie fallen. Die vielen eingekochten Früchte waren ihr sehr teuer, und wenn diese wirklich zu gären beginnen... Da würde auch ihr guter Ruf im Früchtekochen in Frage gestellt sein. Sie zog eine Dreiliterflasche nach der anderen hervor — es war eine ganze Batterie — und hielt sie an das rechte Ohr. Plötzlich stutzte sie.
«O Gott! O Gott! Die do gärt», sagte die alte Frau peinlich berührt, «horch nor wie’s drin schumite tut».
«Ja», sagte nun Vetter Hanspeter, «im Lewe kann alles vorkomme». Er schien erschüttert zu sein.
«Na, däs is noch gutzumache», sagte die Alte, die zwei Flaschen zur Seite schiebend.
’Interessant’, dachte Vetter Hanspeter, ’wos die sich ausheckt?’
«Däs koch ich rom», entschied die Hausmutter, «un do werd ’s wie frisches.»
Daran hatte der Alte nicht gedacht. Er überlegt.
«Maa Lewetog tät ich däs net romkoche», warf er dann ein, «du willst woll, daß dich die Weibsleit in dr Zäh romreiße solle? Soviel sei die paar Flasche Warenje net wert...»
Wäs Madien wiegte ihren schweren Kopf. Wirklich, es könnte jemand erfahren und das Gerede käme in Umlauf...
«Woll nausschitte?» Ihre Stimme stockte. Hanspeter machte eine todernste Miene.
«Na, grod so nausschitte vleicht net, däs wär werklich schade», gab er zu bedenken, «’s werd gdischkoscht, daß mr in so n Fall Wein drvon mache kann...»
Das war Öl ins Wasser gegossen, davon wollte die Wäs Madien nichts hören.
«Däs gehst net», sagte sie hitzig, «ich will mit dr Miliz nix zu tun hun, un außerdem mißt ich noch wer waaß wieviel Zuckr kaafe.»
«Aan-zwa Kilo, mehr net», sagte Vetter Hanspeter halblaut, «un do humr uns’r bißje Getränk ufs ganze Johr.»
Die zwei Alten diskutierten und überlegten noch lange hin und her, bis Vetter Hanspeter schließlich seinen Willen durchsetzte. Er schleppte von irgendwo eine Zwanziglieterflasche herbei, schaffte das ganze Zeug nach Görgels Rat hinein und stellte sie in eine Ecke der Schlafstube. Von Zeit zu Zeit erkundigte sich Hanspeter, wie der Wein gedeihe. Alles verlief normal.
Eines Tages schien es aber dem Allen, daß der Gärungsprozeß etwas schärfer verlaufen sollte: Er tat noch eine gehörige Portion Zucker hinzu und stopfte die Flasche zu.
Um Mitternacht, als die Alten gerade im besten Schlaf waren, krachte es plötzlich, als ob eine Kanone abgefeuert worden wäre.
«Gott, sei mr gnädig, sie schieße!» schrie die Wäs Madien. «Hanspeter, maa Rock!»
Vetter Hanspeter sprang auf, tastete nach dem Schalter, konnte ihn aber in der Hast nicht finden.
«Wer schießt?» schrie er. «Maa Hous dawei!» Er sprang auf. «Ich waaß gar net, wu ich drou sei!»
Wäs Madien rannte in schrecklicher Angst hin und her, bis sie den Schalter gefunden hatte. Entgeistert sah sie um sich. Es war, als ob die Sintflut über das Haus hereingebrochen wäre. Ein Teich rötlichen Wassers blubberte auf den Dielen, aufgequollene Kirschen schaukelten hin und her. An den Wänden hingen Kirschenschalen.
Die Alte blitzte ihren Mann an.
«Ich hat den Probka so fest neigedrückt», sagte endlich Vetter Hanspeter schuldbewußt und zog die Hose an. Er warf einen verstohlenen Blick nach seiner Frau hinüber. Sie hatte eine blutige Kratzwunde auf der Wange. ’Däs sein Sache!’ dachte er, ’wahrscheinlich n Rikoschettschlog.’
«Mei Gewisse», fing er nun an.
«Schwei still un mach mr jetzt nix vor», unterbrach ihn Wäs Madien, «du hast als noch Zucker neigetu, du Starrkopp, un gewiß aach Kaafhefe, ich riechs jetzt erseht...»
Der Alte war still. Er fühlte sich ertappt.
«Häste mr gfolgt, do wär alles anrschdr komme», warf ihm seine Frau weiter vor, «no s soll nur nochmol Warenje sauer wern...»
Hanspeter hatte den Besen herbei geholt und kehrte die Kirschen aus allen Ecken zusammen, sie las die Glassplitter vom Bett und von der Diele auf.
Gestehen oder schweigen? — diese Frage quälte den Alten.
«Dir war kaans sauer worn», sagte er endlich, ihrem Blick ausweichend, «ich hat in die zwei Bdelle Hefe neigeschafft...»
«So? ’s Gewisse quält dich woll doch», sagte sie mit sichtlicher Erleichterung, denn sie sah ihren Ruf im Früchtekochen wieder unversehrt. «Vleicht schnappste ach noch e bißje Verstand uf.»
«Ja», sagte Hanspeter, «die Bumb hätt noch gefährlichere Dinge mache könne...»
«Däs is dr woll noch so wenig?» herrschte ihn seine Frau an, «wenn ich ganz blutig sei und ausseh wie ne...»
«Aamol Wein gmacht, un net mehr», entschied Vetter Hanspeter.



Entfettungskur
Dr Vetter Jörg war vun klaa uf, wie mr so saht, recht gfräßig, un je ältr, desto dickr isr wore. Ewr immr hie, so lang wier noch gearweit hot, konntr uf sei Gsundheit net kloge. Bedrohlich is die Sach wore, wier emol so e Johr uf dr Pensje war; er wüßt uf aamol net mehr hinr sich un net mehr vor sich, 's Herz hot gmacht, woses wollt, un die Nerve hun um die Wett «gjogt».
«Geh zum Doktor un schieb die Sach net uf die lang Bank», saht die Wäs Male, «do is kaa Spaß zu mache.»
«Wos mr dr Doktor saht, des waaß ich», hot dr Vetter Jörg trotzig geantwort, «ich soll wenigr esse, un gar kaans trinke. Un wos ich jetz eß, mei Maad, des is so schun jelejele...»
«Du himmlischr Vatr!» saht sei Fraa, un hot die Hand iwrn Kopp zammegschloge, weil se wüßt, wos dr Vetter Jörg jedesmol zu sich gschloge hot: des hätt ihr Kettehund, Amur, net uf m blanke Eis fortgschleppt. Jesses naa, dr Vetter Jörg is mit e klaa Pund niemols auskomme.
Dr Vetter Jörg is immr dickr wore, ewr zum Doktor isr net gange.
«No, do muß ich dich kuriere», saht sei Fraa, «sunst schnapste druf.»
«Du? Wie willstn du mich kuriere?» hot der Alte gfrogt.
«Du werst schun sehe, wie ich dich kuriere werr. Ich huns in dr Zeitung glese, wie mr des oupackt.»
Dr anre Tog is wie gwehnlich zu morgend gesse wore, un dr Vetter Jörg hot alles beroche, ewr von Arznei konntr nix fine. Aach die Porzier wäre wie sich's gehert, so recht nochm Vetter Jörg sei «Mäßje», grouß un schmackhaft.
Dr Mittog hot sich die Alt zwaa Scheppr voll Nudlsupp eigscheppt, in Vetter Jörg sein Tellr ewr nor aan Scheppr voll. Vor sich hot die Wäs Male en Gicklschlägl un e Rückstück ufs Dellerje glegt, m Alte ewr nor dr Möge un e Flieglstück. Korzum, 's wore schmole Gietr, wann mrs richtig betracht. Er hot gseifzt, saht ewr nix. Wies ans Owendesse gange is, hot dr Vetter Jörg iwrhaapt nix kriet, außr a Glas Milch. Die Wäs Male hot sichs ewr herzlich schmecke losse, so daßm Alte 's Wassr im Maul zammeglaafe is.
So is des paar Tog gange, un dr Vetter Jörg is uf ständisch wore. «Wos is dann des gmaant», sahtr, «du willst mich woll mit Hungr haale?»
«Du werst net vrhungre», saht die Alt, «du sollst dich bloß allmählich in Zerkl bringe. In ungfähr e halb Johr kommste uf die Norm...»
«Wos? Du willst mich e halb Johr lang hungre losse? Du sollst aach en Krepl hun, mei Maad. Morge geh ich wiedr uf die Arweit...»
Die Wäs Male hot ihren Mann ougblitzt, als wannr sie gstoche hätt: «Naa, du gehst net uf die Arweit, ich seins miet, allaanig drhaam zu sitze. Do werd noch heit en Garte gekaaft...»
«Du liewe Zeit», hotr Vetter Jörg gedenkt, wos die sich ausdenkt! Vun dem Garte wolltr doch sei Lewetog nix wisse. Ewr die Alt hot sich net runrbringe losse vun ihrem Wahn...
Jetzt is dr Vetter Jörg schun e Johr lang Gärtner, un wenn sich sei Freinde wunre, daßr so schnack un leichtfüßig dorchn Houf laaft, lachtr un saht: «Mei Alt, ihr Männr, un dr Garte. Kaa beßre Kur kann ich mr gar net winsche, so wohr wie wos...»

Reigefalle
Dr Vetter Fritz hot lange Johre uf aan un denselwe Houf gwouhnt. Wie r s Friehjohr e neies Kwartier kriet hot, is n s Herz gleich in die House grutscht. Die Gschicht war nämlich die, daß der Alte dr Houf voll Freinde ghat hot, mit dene wu r ewig Domino un Schach gspielt hot. Un wenn r jetz die alte Kumrode ufsuche wollt, mußt r e ganze Stun uf n Tramwai fahre un dann aach wiedr e ganze Stun zurick... Awr dr Ulk un dr Jux, die wu s beim Spiele gebt, des tut alles siebzig mol bezohle. Wenn r mit n Mitrofanitsch die anre Gegner am Dominotisch «ins Garn» treiwe un e tichtige «Ryba» mache könnt, do hett r kaan scheele Wallach drfor gnumme.
Öwr wie dr Wäs Lisbeth, seiner Fraa, beibrenge, daß r zwaadreimol in dr Woch ins alte Wohnvertl fahre muß? Des war net leicht! Er hot lang driwr nouchgedenkt, un aamol ises komme, wie e himmlische Erleichtung: «Montags muß ich als Aktivist uf die Politsanjatje; mittwochs hun ich Beschäftigung mit dr freiwillige Feierwehr; dr Motozikl muß zur technische Bsichtigung fix un fertig gmacht were», so hot r dr Wäs Lisbeth ufgezählt. «Na, un dann un wann muß ich aach Kartoffl, Kompott un anres ausn Garash mitbrenge...»
Korzum, dr Vetter Fritz hott so viel im alte Wohnbezirk zu tun ghat, daß r saane Fliehte gar net nouchkomme is...
In der erseht Zeit wor alles liebs un guts, un die Kumrode hun sich net wenigr gfeirt, wie dr Vetter Fritz selwr. Owr s Kriglje geht so lang an Brunne, bis uf aamol s Ohrje abbrecht! Wie piffig un vorsichtig dr Vetter Fritz aach war, die Wäs Lisbeth war aach net uf n Kopp gfalle. Sie hots geahnt, wie se saht, daß der Alte se bnewle tut.
Mitte April is die Alt ins Werk gfahre, wu se frieher alle zwaa gschafft hun.
«Dr Friedrich Petrowitsch? Nein, Jelisaweta Grigorjewna, der war nach seiner Pensionierung erst ein oder zweimal da», hun die Männer uf n Werk geantwort't.
Un dann is die Wäs Lisbeth schnurstracks ufs alte Wohnvertl zugsteiert. «Die Wäs Lisbeth kimmt!» hot aanr vun dene Dominospielr grufe. Un wupp! war dr Vetter Fritz unr m Tisch vrschwune. S war jo arch schwer, wie e halbgeknacktes Knappmessr unrem Tisch zu sitze, owr s war die aanzig Rettung. Bis die Wäs Lisbeth an Tisch komme is, hotte die Kumrode den Alte gut maskiert.
Die Alt hot sich umgeguckt, owr nix, dr Fritz war net dou. Dann hot se sich erkundigt, wos es Neies im alte Nest gebt, un ob sich dr Friedrich Petrowitsch noch alsmol sehe läßt.
«Wu doch!» hot aanr gjoult, «der loßt sich net mehr sehe, der hot jetz ganz arne Gschefte vor...»
Owr oweh! Wos jetz komme is, hot sich kaanr vrmut't. Wenn n Raachr bißje iwr die Zeit net graacht hot, do kratzst in dr Kehl, un do werd ewe ghust, obste willst odr net. Un dr Vetter Fritz war n Diplomraachr — die aa Paproß aus, die anr — ou! Un er mußt huste, weils ewe Zeit war, zu raache.
Die Alt hot die Ohre gspitzt: «Dunnerlext des war wohl net dr Fritz?» Sie hot die Männr energisch ausananer gschouwe. «Fritzje, um Himmelswille, wos machst dann du dou?»
«Moddr, ich trainiere», hot der Alte gwitzelt.
«Wohl die Feierwehr unerm Tisch? Fritzmasouhn, des derf mr net!»
«Moddr, ich proviere», hot der Alte weitr gfoppt.
«Mol raus, du Ryba Aktivist!» hot die Wäs Lisbeth grufe un hot n Dubl-Sechs aus dr Hand grisse un uf n Tisch geknallt. Die Männr wäre still.
Dr Vetter Fritz is unerm Tisch rausgekrawelt (raß war «Ryba») un hot sich schuldbewußt dr Staab vun dr Hous abgekloppt. Die Männr hun jetz unbarmherzig glacht.
«Ihr lacht aach noch, ihr Rybamacher», is die Wäs Lisbeth iwr se hergfalle. «Jetz, wu alle Hend voll zu tue is, schlogt ihr die Zeit mit Dominospiele tout! Guckt eich mol um, wieviel is dou noch zu tun! Un du alter Newlmachr!» hot se sich jetz n Vetter Fritz vorgnumme. «In unsern Houf is noch kaa Beemje, kaan Stock un kaan Strauch gsteckt, alles is noch in Unordnung. Alle Leit subotnikern, guck mol mei Hend ou, Aktivist, wüste doch bist! Scheme tet ich mich!..»
Dr Vetter Fritz war blaßblou un still wie n Staa. Wos sollt r dann aach antworte? Er war in Fehl, un die Kumpane warn aach net arig ergetzt. Dann mahnt dr Vetter Fritz: «S is traurig, ihr Männr, owr wohr. Die Weibsleit sein uns immr voraus — sie sein listiger un viel gscheitr wie unseraanr. Un des is gar oft unser Glück — ihr wißt jou, wos ich maan. Deswege wolle mr ihren Rout ounehme un Ordnung in dr Heef mache. Gege Herbst loß ich mich wiedr sehe. Bleibt gscheit...»

Die vrlorene Amunizje
Dr Gum Jörg hot sich fest vorgnumme, wann dr Profsojus Rechenschafts un Wahlvrsammlung hot, n Iwan Wassiltsch s Tippje mol so recht ufzudecke. Die Sach war nämlich die, daß dr Jörg schun lang zwaa Eise ins Feir ghalle hot, ewr ohne n Iwan Wassiltsch sei Unrstitzung konntr se net «zurechtschmiede».
«Der Kreizgwittr», saht dr Jörg, «denkt gor net drou, unsraam aach mol ufn Kurort zu schicke, odr n Talon ufn 'Shiguli' zu vrschaffe. Do sin immr anre an die Reih...» Sei Kumrode hun gnickt, soviel wie do hoste recht.
Wies dann die Vrsammlung gewe hot, hun sich die Männr besproche, wie die Kritik dr best zu entfalte.
«Du brengst also die Sach mitm Kurort un die Shigulitalons ufs Tapet», saht dr Polikarp Mitrofantsch, «un ich spann mich mol hinern wegrn Arweitsschutz.»
«Richtich, desmol sollr zackig geh, dr Wassiltsch», hot dr Jörg gjohlt, «ich kritisier net gern, ewr wenn ich mol uf die Kanzl geh, do blitzts un dunnrts.»
«Gut», hot sich jetz dr dicke Miller gmelt, «daß dr e bißje mehr Mut zum Kritisiern kriet, mißte mr erseht so e klaanes 'Iglje' schlucke, woll net? Ich zum Beispiel, Sprech erseht dann frei vun dr Lewr weg, wann ich aans gstilpt nun...»
«No do drou solls net hänge», saht dr Jörg.
Weil ewr die Vrsammlung in Kulturpalast stattgfune hot, warschs daiwlisch gwougt, e 'Iglje' dorchzuschmuggle — dort stehn Weibsleit an dr Tier mit Aage, wie Vrgrößerungsgläsr. Gleich aans stilpe, war ewr sinnlos gwest, hun die Männr geurteilt, 's sollt korz vor dr Debatte gscheh...
«Des mache mr ganz aafach», is dr Gum Jörg druf komme, «in Tualet steht doch 's Fenstr immr uf, un dort gew ich die Amunizje rin. Dr Polikarp Mitrofantsch kann sich ungfähr in zwanzigdreißig Minute dort eifine, un do geht die Kerch vun newe aus». Gsaht, gtan.
Wie dann die erseht Pause war, saht dr Gum Jörg: «Jetz iwr Hals un Kopp ins Büffet, daß mr in Form komme, bis mrs Wort krie.»
«Host die Weibsleit demnoch doch hinrschs Licht gfiehrt», hot dr Mitrofantsch vrmut. «Ich hun iwr e halb Stund im Tualet ans Fenstr gstane, un gwart uf dr, host dich ewr net hern losse.» Dr Jörg hot gstutzt.
«Wieso hun ich mich net hern losse?» saht dr Mitrofantsch. «Ich hun mr bald dr Hals abgbroche, so hun ich mich gstreckt.» Dr Jörg is bald umgfalle vor Schreck.
«No, jedrjone Katschan!» hotr gekrische, «des is doch zum Vrreiße: ich hun mich ougange wien nasse Hund, hun n Zementkaste beigschleppt, daß ich ans Fenster nufkomme sin! Un du wellscht jetzt, ich hart nix reigewe...»
«Häst gucke solle, wer die Hand hiegstreckt hot», is dr Mitrofantsch ausr sich worn, «die lache sich jetz ins Faust je.» Dr Gum Jörg hot Gift un Gall gspuckt, ewr die ganz Amunizje war tju-tju. 's geht ewe so, wann mr die Rechnung ohne dr Wert macht, wie mr so saht. ' s hot sich folgendes rausgstellt.
Aane vun dr Weibsleit mit dene taiwlische Aage un mörderisch scharfe Ohre hot mitzughorcht, wie die «Iglschluckr» ihren Plan abgekart hun, un hots n Direktor vum Kulturpalast gsteckt. Un der hot die «Iglschluckr» vrfolgt.
Wie die Vrsammlung rom war, is dr Direktor uf die Szene gange un saht: «Wer e Säckje mit Amunizje errtümlichrweis vrlegt hot, kann sich melle, bittschee!»
«Pst, ihr Buwe!» hot dr Gum Jörg gpischlert. «Daß sich kaanr wos vrlaute loßt. Solls Säckje zum Taiwl sin. 's is net mei...»
Dr dicke Miller hot gseifzt un gekrekst, als wannr ufn Tod krank war — er hätt zu gern des Säckje ghoult...
«Sei froh, daßte mitm blaue Aag drvun koumst», saht dr Jörg, «paß uf, dr Direktor is schlitzohrig...»
«Ja, ja», is dr Polikarp Mitrofantsch eigfalle, «der tat uns gern ufs Eis schaffe mit dem Säckje do, ewr er soll sich Dümmre suche.»
«Schwerlich, obs noch dümmre gebt, wie mir», hot dr Gum Jörg gzweiflt.
So hotte die Gsinnungsgenosse ihr «Iglje» vrzottlt un gleichzeitig aach dr Mut, «frei vun dr Lewr weg» zu kritisiere.

Mr muß e Ziel vor sich hun...
Dr Vetter Martin un die Wäs Gret konnte seinrzeit in dr Karmanstepp uf kaan grine Zweig komme, un wann se sich links gmacht hätte. Un wie's jo geht, uf aamol hun se Lunte kriet, daß an Kuban n fleißge Mann so roppzopp uf die Baa komme kann.
«Pack dei Poppelappe zamme», saht dr Vetter Martin iwr die Wäs Gret, «die Sach is bschlosse, heidi!»
Jetz hot sich der Alte aach gleich vorgnumme, bei dr erschtbescht Meglichkeit e Paar tichtige Geil un e Gfährt zu kaafe, so daß 's Herz im Leib lache sollt. Dann worum, er hatt sei Lewe lang drvun getraamt, dene reiche Baure mit dr Zeit aach mol dr Strang zu halte, un wanns zu mache war, sogar die Nos zu putze...
«Un wann ichs so weit hun», sahtr iwr die Wäs Gret feierlich, «dann sollste mol gucke, wie mr dorch die Gasse presche, ich un du, die Dicke solle vor Neid die Gichtr krie.»
«Ich un du?» hot die Alt gfrogt.
«Ja, du un ich, wer dann? Du ziehst dei allrbest Klaad ou, setzt dich in den schwarze Korbwoge nei un machstn Kopp, als wann de vun driweriwr wärscht...»
«Erschtens hun ich kaa allerbestes Klaad un sin ach net vun driweriwr», saht die Wäs Gret, «un zwaatens setz ich mich net nei in den Korbwoge, do täte mich die Leit bloß auslache.
«Un ich sag, du setzt dich nei in den Korbwoge un ich vorne ufn Bock druf, wu ewe die Kutscher sitze, wann se Herrschafte odr Geister fahre. Die Staabwolke solle stunelang in dr Kerchgaß stehe, wu die Dickwanst alle wohne.»
«Do krieste mich net drou», saht die Wäs Gret resolut, «wer waaß, wie scharf daßte jage tatst: do fällt dr Woge uf aamol um, un ich komm unr die Rädr...»
«Zitronesakrment!» is dr Vetter Martin außr sich wore, «entwedr setzte dich nei, wie ich befehl, odr ich wisch dr wos naus!»
«Un ich setz mich net nei in den Daiwlswoge, fahr allaanig un basta!»
Bauz! schlagt dr Alte mit dr Faust ufn Tisch. «Ich will doch grod mol sehe, wer dahiere Herr im Haus is, ich odr du!»
Die Alt hot jetz glärmt, daß die Fenstrscheiwe geklirrt hun. «Altr Narr, wüste doch bist! Du host weitr noch nix im Haus wien dreibaanigr Stuhl un e vrbrochene Oufekrik, un fällst iwr mich her, weil ich mich net in den Korbwoge setze will, du Holofernes!»
«Mr lebt jo net vun heit uf morge», hot sich dr Vetter Martin grechtfertigt. «Mr muß in die Zukunft gucke, e Ziel vor sich hun...»
«No, do tat ich gleich n Feierwoge kaafe, wann ich wie du war», hot die Wäs Gret gstichlt.
«Aach des is meglich», hot dr Vetter Martin zugewe. «Dr Feierwoge kimmt ewr viel spätr an die Reih.»
Wann sich die Wäs Gret jetz an die Gschicht erinnert, muß se immr noch lache, wann aach schun iwr fufzig Johr vrgange sin. Dr Vetter Martin hatt' werklich recht — sei Enkeljer hun jetz schun «Feierwoge», ewr viel beßre un schenre, wie se domols warn. Die Buwe hun «Shiguli» un schiele noch dene «Lada»...

Der hot sein' Hauswert net gekennt
’s gibt heitzutog immr noch e ganz Wägelje voll Mannsleit, die wu dr Weiwr drhaam net so viel mithelfe, wies Schwarz unerm Nogl. Vun dere Sort war dr Joske aanr. Sei Eis war Kälwrwärterin im Sowchos un mußt aach drhaam 's Vieh vrsorge, korzum, drin un draus alles richte un schlichte. Des war doch wohl zuviel vrlangt, un die Eis is schließlich krank wore.
Iwl odr wohl mußt jetzert dr Joske die Ärml ufkremple. Er hotn Säuaamr gnumme un is naus in Hof gange. Im Stall, wier 's Futtr in Trog schitte wollt, hotr vun hine son Stoß vrsetzt kriet, daßr wien Probke dorch die Luft gfloge is un mit großem Schreck in Stännr voll eiskaltes Wassr gfalle is. Wier so ausm Wassrstännr rausgekrawlt is, sehtr sei Schoufsbock macht Oustalt, sein zwaatr Taran auszufiehre. Er koum net vum Stännr runr, un dou hots aach schun wiedr geknallt. Die Stännrtauwe sein nor so noch alle Seite gfloge, un dr Joske is mitm Stännrraaf um die Schultr gegr die Tür gfloge, dasses gekracht hot. Bis dr Bock s dritte Mol an en ran wollt, hotr sich uf die Brettrwand un vun dort ufs Hausdach nufgschafft.
Die Nochbersfraa hot alles mitzugeguckt. «Wäs Martha, Wäs Martha!» hot dr Joske gschrie, «greift ins Mittl, sunscht bringt mich mei Schoufsbock ums Lewe!»
«'n Mordskerl vun me Bock», saht die Alte un hot sich vor Lache gekullert.
«Der hot sei Hauswert net gekennt», saht m Joske sei Fraa, die uf den Lärm hie rauskomme war. «Der Bock hots vun klaa uf immr nor mit mir un dr Kinner zu tue. Dich kenntr ewe net».
Dr Joske is ganz still vum Dach runr gekrawlt un hinr sei Fraa ins Haus neigschliche.

Die vrwischt Spur
's war schun spät, wie dr Anton Petrowitsch haam koum, so daß die Klara Nikolajewna gleich iwrn hergfalle is.
«Nor sachtig», saht dr Anton Petrowitsch, «ich war jo net bei dr Franze Male... Ich war in dr Prokuratur.» «Wos hostn du in dr Prokuratur gsucht?»
«Um die hun ich immr n grouße Umweg gmacht, ewr die hun mich gsucht...»
Jetz hot sich ewr die Klara Nikolajewna ufn Stuhl gsetzt un sich die Hand ufs Herz glegt. 's hot ghämmrt, als wanns «flattern» muß! «Wos wollte se dann, die Prokurorn?» hot se gstammlt.
«'s wievielte Haus daß ich baue tat, hun se gfrougt», saht dr Anton Petrowitsch ärgerlich.
«Groußer Gott im Himml! Un wos hostn gsaht?» is die Klara Nikolajewna vrschrocke.
Dr Anton Petrowitsch hatt schun in dr letzte zwanzig Johr drei Heisr mit alles drourom gbaut, un war jetz am vierte Garasch bschäftigt.
«Ich hun alles abgstritte», hot dr Anton Petrowitsch vrzählt, «wies ewr ernst is worn, hun ich gsaht, daß jedr Mensch e Spur im Lewe hinr sich losse muß...»
«Des war die richtig Antwort», hot sich die Klara Nikolajewna gfreit, «dodriwr werd jo in jedr Zeitung gschriewe, woll net?» Sie hot erleichtrt ufgschnauft un s Esse beigraumt. Dr Anton Petrowitsch hot e bißje gesse, ewr s hot net gschmeckt. Dann sahtr: «Die wisse mehr, wie unsraanr ahne könnt; die wisse gnau, wie un wann ich die Haisr un Garasche gebaut hun, sogar die, wu mr in sechsunsechzig in Salawat gebaut un vrkaaft hun. Dr Prokuror saht, sie hätte nix drgege, wenn gebaut un e Spur im Lewe zurückgelosse werd. ,Des is lobenswert', hotr gsaht. Ewr ich war wien Fuchs, war arg bemieht, sahtr, mei Spur sorgfältig zu vrwische. Siehste, wie des jetz rauskimmt!»
«Wies ewr doch uf dere Jesuwelt geht!» saht die Klara Nikolajewna gekränkt, «mr reckt sich ab, hebt sichs route Rohr ou, un dann muß mr noch vrantworte drfor. No un wos gebts n jetz?»
Dr Anton Petrowitsch hot gseifzt. «Aans is sichr: Die berechne uns gnau, wos mr droughängt un rausgschloge hun, un dann gehts Knippl ausm Sack, alles werd konfiskuet, vleicht aach ich...»
«Um Himmelswille, des viele Geld! 's is nor gut, daß e grouß Taal in dr Sparkaß leit, sunst wärsch vrlore...»
Dr Anton Petrowitsch hot spottisch glacht, 's hotn fast die Kehl zugezoge. «So alt wie de bist, so dumm bist de aach, hotr gedunnrt, «dei Geld fine se aach in dr Sparkaß; dort kann blouß kaanr drou, wenns ehrlich vrdient is, wenn de nix Ungsetzliches ufs Kerbholz host...» Er hot gspuckt un alles vrwunsche — hin un drauß.
«No des 'Geld, wu mr drhaam hun, des krien se net», hot die Klara Nikolajewna entschiede, des näh ich in mei Trondlrock (Troddel, Quaste an Röcken) nei, un ziehn ou. Ausziehe were se mich jo net...»
«Des tun se net», hot dr Anton Petrowitsch festgstellt, «ewr wanns Volksgericht e ganz bstimmt Summ konfiskuet, do muß wahrscheinlich aach dei Trondlrock herhalle...»
's hot ziemlich lang gdauert, bis dr Anton Petrowitsch vor e Gericht komme is. 's Volksgericht hot festgstellt, daß dr Anton Petrowitsch sei Rechte un «Pflichte als Bauleitr mißbraucht hot, hot achzig Prozent Baustoffe un Materjal ungsetzlich haamfahre losse; daßr sogar Arweitr vum Bau dann un wann ausgnutzt hot, um sei Haisr zu baue. Un daßr die Haisr dreimol teirer vrspekuliert hot, wie se zu stehe komme sin...
's End vun dere Historie war traurig: 's ganze «Gut», wu dr Anton Petrowitsch un die Klara Nikolajewna zammegegattert hatte, is bschlagnahmt un dr Anton Petrowitsch seiwert «konfiskuet» worn. Blouß dr Klara Nikolajewna ihre «Trondlrock» is net ougriert worn, weil dr Anton Petrowitsch s Geld alles sauwr rausgetrennt hatt, um sei Strofsumme zu decke, sunst hättr noch mehr ufgbrummt kriet.

Eine Motoziklfahrt
Wie dr "alte Petka sein Motozikl hatt' gekaaft, hot r n Spektakl gmacht, daß die Leit zammeglaafe sein. «Jetz», saat r, jetz putz ich eich die Näser grod so wie frieher mit dr Gail. Ich hatt' Gail, die sein schärfer glaafe als wie sich n Stern putzt.»
Die Leit hun sich ougeguckt un hun mit dr Kopp gschittelt, soviel wie: dr Petka is schun finfunsiebzig, äwer 's Prahle kann r net losse.
«Du machst jo n Lebtog, als wennste dr aanzige in Ischim wärst, der wu n Motozikl gekaaft hot», saat dr alte Schnutzke, «ich waaß bloß net, was du mit dem Dingrich willst... Du kannst jo gar net fahre mit m.»
Dr Schnutzke is «dr stille Christ», awer er waaß, wie r dem alte Petka ans «ewerschte Knöppje» greife kann.
«Woll ich kann net fahrn?» saat dr Petka. «Nochber, do biste net im Kurs dr Sache. Fahrn kann ich schun lang, äwer ich kann der Dingrich net oulasse. Net anerschter, als mei Alt hot mr wos vrdreht do dra...»
Dr Schnutzke hot glacht: «Das is ä Klaanigkeit, Nochber. Den loß ich momentalnq ou, wennste nar fahre kannst.»
Der alte Petka hot so sachte glacht, denn warem er war sich totsicher, daß dr Schnutzke den Motozikl aach net oulosse kann, weil er noch gar kaan unner dr Finger ghat hot. Un raß kann r das Fahrzeich net oulasse, brauch dr Petka jetz aach net druf fahrn.
«Komm!» saat dr alte Petka. Er hot die Scheier ufgmacht un hot den Motozikl rausgschubt.
«Do is dr Schüssel, du Prascher, loß n ou!» Dr Schnutzke is jetz schichtern un unsicher beigange, hot mit m Schüssel ä bißje rumgedoktert, uf den Oulasser getrete, un — Dunner un Keil! 's Ding hot oufange zu knattre, als wenn mit Maschinenpistole gschosse wem tat. Die zwaa Alte warn so vrschrocke, daß aanr den anre vrgaastert ougeguckt hot.
«Vorwärts!» saat dr Schnutzke froh. «Ich hun mei Sach gmacht.» Dem alte Petka hun die Knie gschlappert. Äwer jetz eigstehe, daß r net fahrn könnt, wollt r aach net. Ufn Tretwouge is r doch gfahrn! Un kommt mr iwer n Hund, kommt mr aach iwern Schwanz.
«Machs Tor uf Alti!» hot dr Petka grufe, «Un machs net zu, bis ich zurückkomm!»
«Du bist woll vrrickt!» hot' die Wäs Rous gjoult, «bleib vun den DingrkJh hunne!»
«Machs Tor uf, un weiter nix», hot dr Alte befohle, «sunst maant der Schnutzke noch, ich kennt werklich net fahre.»
Dr Alte hot sich drufgsetzt — un heidi! aus n Houf naus. Wie r gegers Sowchoskontor komme is, hot dr Utschaskowy Schajachmetow newer m Weg gstane un hot seine Aage net getraut: Dr alte Petka un uf m Motozikl! Das is jo driwerhie!
«Stop, Pjotr Petrowitsch, stop!» hot dr Schajachmetow grufe, äwer wu doch!
«Nikak ne moschno tormosit, Anwar!» hot dr Vetter Petka iwer die Schulter weg gekrische. «Eto Schnutzke sdelal, Schaitan!»
Dr Milizmann hot mit m Kopp gschittelt un dem Alte mit m Finger gedroht.
Drauß vor m Dorf war viel Platz, un dr alte Petka hot sich mit Ach un Krach rumgedreht un is wie n Teifel dorchs Dorf gejogt. Äwer 's dicke End kimmt hinnenoch, wie 's ewe haaßt.
«Stelle muß sich der Dingrich doch ä mol», docht der Alte.
Er is in sei Tor neigjogt iwers Hundehäusje weg, daß die Bretter in dr Luft rumgflouge sein un is mit m Kopp dorch die Staketewand grennt.
«Jesesje, Jesesje, hot die Wäs Rous später vrzählt. «'s is noch glicklich abgange. Er hat sich bloß ä dickes Hörn ougstroße un 's linke Ohr fast abgrisse.»
Dr Alte hot mitzughorcht un gschmunzelt. Er saat: «Ich hun wohl gedenkt, daß der Schnutzke den Motozikl oulasse kennt! Mr soll ewe kaan unnerschätze. Dr Schnutzke war früher mol Traktorist, wie sichs rausgstellt hot... Na, jetz kann r sich net meh ins Fäustje lache. Ich hun s Fahre glernt un aach 's Fahrrecht erhalle. Freilich dr Utschaskowy hot mich arg vrfolgt, sogar gstrouft. Äwer 's hot n nix gebatt. Die wolle jo unseraans kaa Fahrrecht gewe, weil mr schun so alt wem. Ich mußt uf n Tisch ufschlage, bis se mich ouerkennt hen.»
«Ach, benewl doch die Leit net», saat die Wäs Rouse, «die hun dr noch gar kaa Dokumente gewe. Un schwerlich, wärscht du dich noch mol uf den Motozikl getraue. Du guckst jo immer mit Schreck un Angst uf n, wann du die Scheier ufmachst.»
Der Alte war ä Weilje still. Dann saat r schließlich: «'s kann so sei, Alti.»[/spoiler]

[админ]

06.08.2016
Только что перетипал интереснейшую статью с готического на латиницу из газеты "Nachrichten" № 41 от 4 апреля 1926 г.
Статья называется "Die Wolgadeutsche Bank und das Zentralmuseum unserer Republik" и раскрывает, как попали в Центральный музей Немреспублики воспоминания и другие документы Антона Шнайдера.

Статья подписана "Die Direktion", но по мнению д-ра Виктора Кригер это вполне мог быть Георг Дингес, тогдашний директор музея.


Все благодарности д-ру Виктору Кригеру, обнаружившему эту статью и предоставившему её в наше распоряжение.